Помеченный Тьмой

Сильная судорога поползла по телу Грандюмора, заставляя его еще больше согнутся. Ощущения были такими, словно длинные лезвия входили в глазницы и пронзали все тело насквозь. Карлик начал крючится от боли, изо всех сил стараясь не упасть на пол. Холодный, мертвый глас, напоминающий удар в гигантский барабан эхом разлетался в его голове.

— Смертная сущность… Ты не достоин…

Карлик зарычал. Собрав волю в кулак, он, борясь с адской болью, начал выпрямляться. Големы в библиотеке задумчиво поглядывали на своего господина. Грандюмор дрожащим ртом стал произносить заклинание. Голос его звучал очень тихо и натужно:

— Воля… Богов…

Глас в голове зазвучал в разы громче, заставив алхимика заткнуться и свалиться на пол.

— Смертный сын, дар Матери тебе не поможет…

Сознание алхимика кануло в пелену. Тело более не двигалось, а картинка перед взором расплылась и смешалась с растущими отовсюду полосами тьмы. Это продолжалось, пока в один миг библиотека не сменилась холодной, заснеженной вершиной. Сознание резко обрело силу, а холод побежал по поджилкам так, словно Грандюмор действительно стоял на вершине горы.

— Алхимик… — молвил глас, который теперь растянулся эхом, схожим с дуновением ветра. — Я вижу в тебе тягу…

Сознание Грандюмора резко провалилось сквозь поверхность и начало падать вниз, в толщь скалы. Постепенно скорость падения росла, сотни метров каменной породы пролетали прямо через взор карлика. Падение это, кажется, продолжалось так долго, что пелена неосознанности вновь начала окутывать разум.

— Знания… Ты жаждешь познать сущность мира Корт.

Грандюмор поймал себя на мысли, что голос больше не разлетался эхом, напротив, он прозвучал так, словно его шептали на ухо. Это заставило коротышку опомнится, алхимик замотал головой. В темноте он словил взглядом некое расплывчатое очертание. Серое тело, укутанное в черный как тьма Обители плащ, восседало на каменном, испещренном трещинами троне. Кожа на костлявых ладонях была цвета пепла и сияла зеленоватыми символами, которые отпечатались в ней неглубокими рытвинами. Голова незнакомца скрывалась во тьме.

— Явись в западные горы. Я дарую тебе то, что ты ищешь…

Карлик дернулся, подскакивая с пола библиотеки. Глаза болели так, словно он прокапал их кислотой. Магическая сущность ощущалась полностью осушенной. Там, где он лежал, были размазаны слюни вперемешку с кровью. Грандюмор начал отряхивать свой халат и поправлять цепи, которые сползли на плечи, пока его корчило от боли. Алхимик заметил, как в проходе между полками на него пялятся големы и оборотень.

— Чего таращитесь?! А ну быстро работать! — рявкнул повелитель Красного Камня.

Глиняные слуги сразу двинулись в разные стороны, создавая видимость труда. Оборотень полетел куда–то прочь, по дальше от гнева алхимика.

— Да уж. — просипел Грандюмор — Если он на расстоянии так одаривает, то представляю, как он одарит при личной встрече.

Глава 8. Старая рана

Юный страж Лиам использовал свой уникальный дар телепортации, чтобы переместится обратно к древу, подле которого сидел Квестор. На коленях у старого командира лежала без сознания молодая чародейка Фарэя. Руки ее были аккуратно сложены на груди, а глаза девушки, даже будучи закрытыми, выражали некую тревогу. Остаток воды из бурдюка старый страж потратил на то, чтобы омыть лицо измученного дитя от крови воскрешенных.

В этой темноте ни черта не видно. — сердито молвил Лиам — Охотник сбежал, а я не сумел его найти.

Квестор бросил короткий взгляд на юношу и задумчиво покивал, ничего не ответив на его слова. Единственным источником света, который давал им возможность не ослепнуть, была тусклая сфера, сотворенная командиром из последних сил, оставшихся в финале изнурительной битвы. После того, как Фарэя остановила поток смерти, старому стражу пришлось подавлять пламя, сотворенное чародейкой, дабы оно не переросло в лесной пожар.

Уповать на то, что некромант вновь призовет дождь, было глупо, ведь, как оказалось, стаи прокаженных птиц докладывают ему всю обстановку в лесной чаще, а потому увидь он то, что пожар снедает его врагов, только обрадовался и поддал бы ветерку.

Лиам присел рядом с командиром. Лица и доспехи воинов ордена покрывала сухая кровь гниющих трупов. Юноша устало зевнул. Чтобы он не говорил на зло некроманту, а два сражения и длинный переход сначала верхом, а после и пеший по лесу в тяжелых доспехах, давали о себе знать.

Квестор гладил по голове обездвиженную чародейку и взирал на нее добрыми глазами, которыми отец смотрел бы на свою дочь.

— Чудное создание — тихо прошептал командир — если бы не она, я был бы уже мертв.

Лиам, погруженный в свои мысли, не услышал сих слов.