Помещик Пушкин

«пустыня» сохраняет то же значение определенного указания местности, в которой пребывает «она». Выбор эпитетов как бы указывает на желание устранить все, могущее навести на определенный след: «Сибири хладная», конечно, совершенно ясно, устраняется эпитет «суровая», «далекая» и оставляется сравнительно не характерный «печальная».

М. О. Гершензон пытается установить связь этого стиха с одним из предшествующих и в этой связи дает ему иное и — тут же скажу — искусственное, вздернутое толкование. «Пустыня» для М. О. Гершензона в этом стихе и в этой промежуточной стадии процесса создания не имеет значения указания на местопребывание ее, а является частью сравнения, стилистической фигурой: мир без нее для поэта — Сибири хладная пустыня. Такое толкование противоречит представлению о единстве переживаний в столь кратком процессе художественного творчества и, главное, совершенно не вяжется с пушкинской поэтикой. Такое своеобразное сравнение — не пушкинское. Эти общие соображения о неприемлемости толкования М. О. Гершензона находят решительное подтверждение в наблюдениях над текстом, обнаруживающих в полной мере отсутствие каких-либо оснований к установлению связи спорного стиха со стихом предшествующим, а ведь этим установлением как раз и обусловлено толкование М. О. Гершензона. В тексте своего возражения он дает такое чтение:

Что без тебя мир
Сибири хладная пустыня.

А в примечаниях им предложен следующий «основной» текст —

Одна одна ты мне (святыня)
Что без тебя мир (свет)
Сибири хладная пустыня.

А вот что на самом деле дает рукопись вместо «основного» и «окончательного» текста М. О. Гершензона. Для того чтобы читатель мог сосредоточить свое внимание, позволяю себе повторить транскрипцию этого куска черновика:

   [Что ты]     [единая]
   [Что]            святыня       (1)
[Одна] [одна ты] [мне] [м]
              [свет]
[Что без тебя]   [св(?)] [мир]         (2)
[Что ты] —     [единая]    [одна]
одно             нрзб.
сокровище [Сибири хладная]    [пустыня]   (3)
   [Единый свет души] [моей]         (4)
       Моей души
   [Единый (?)]          [души] моей

Как видим, между «извлечениями» М. О. Гершензона и рукописью — разница, да и пребольшая. Не мешает раскрыть ее в подробностях. М. О. Гершензон, приводя «окончательный» текст, заявляет весьма определенно: «Пушкин хотел сказать: «без тебя мир для меня пустыня. Сибирская пустыня. Только и всего». Уже эта категоричность утверждения о том, что хотел сказать Пушкин, представляется странной: она тут решительно не у места, ибо мы имеем дело лишь с догадкой. Догадкой — только и всего. И на такую догадку мог набрести лишь человек, небрежно рассматривавший рукопись.

При установлении контекста не следовало бы обходить вниманием пробел в стихе

Что без тебя         мир      (2).

Пушкин оставил место для слова или слов. Каких? Как опровергнет М. О. Гершензон предположительное чтение на месте пробела чего-либо вроде «мне скучен»? А при таком чтении рвется связь, прикрепляющая этот стих к следующему, ибо их сочетание лишается смысла. По-видимому, на возможность связать с приведенным стихом стих

Сибири хладная пустыня    (3).

наталкивает точка после слова «пустыня». Но дело-то в том, что нет точки в рукописи и М. О. Гершензон незаметно, должно быть, для себя создал ее в своем воображении, счел существующей и перенес в транскрипцию. Нет ее, этой точки, замыкающей слова и смысл. Мало того: вслед за этим третьим стихом в рукописи читается еще один стих

Единый свет души моей    (4).

М. О. Гершензону не угодно было уделить своего внимания этому стиху: он его не заметил, или сделал вид, что не заметил, — и это очень жаль, ибо этот четвертый стих не вяжется с предшествующим стихом в контексте М. О. Гершензона. Правда, изучение рукописей показывает, что у Пушкина не в обычае было соблюдать знаки препинания, и М. О. Гершензон может возразить: «Я верю, что тут кончается мысль и фраза Пушкина». Но этой вере можно противопоставить предположение, что мысль поэта оборвалась на втором стихе, а стихи третий и четвертый должны быть связаны. И для последнего мнения найдутся основания, которых нет для первого. М. О. Гершензон опять-таки не обратил внимания и не оценил того обстоятельства, что Пушкин между 2-м и 3-м стихом нашел возможным вписать еще один вариант: следовательно, эти 2-й и 3-й стихи в его сознании отделялись. И вариант этот — «что ты единая» и т. д. по строению предложения как раз и примыкает к стиху «что без тебя мир». Конечно, в таком случае, пробел и должен был закончиться указанным выше образом.