Помещик. Том 2. Новик

Переправившись, семерка татар присоединилась к погрому крестьян-разбойников, а потом и к преследованию беглецов. Рискованно. Но тут на конях прибыли и не новики. Видимо тот коневод добрался до небольшого опорного отряда, который за долю в грабеже прикрывал новиков от малых поместных отрядов, и сообщил о проблеме. Так что в погоню отправились вполне прилично упакованные всадники. Да еще и по лесу, который был в немалой степени облагорожен хозяйственной деятельностью Андрея и его людей. То есть, ни завалов тебе, ни зарослей, ни бурелома. Все чисто и хорошо видно.

Не ушли.

Татары не обошлись без потерь, но и эти не ушли…

- Эй! Урусы! – крикнул спустя где-то час, подъехавший к крепости татарин в сопровождении парочки коллег-воинов.

- Эй! Это не ты ли, друг мой, Долбобей? – спросил Андрей, через берестяной рупор.

- Нет! – вполне честно ответил подъехавший татарин.

- А может ты мой друг Идрис?

- Нет!

- Ну и зачем ты пришел, если ты мне не друг?

Это заявление несколько смутило переговорщика, так как вынуждало его оправдываться. Умом он не понимал, что не так, но нутром чувствовал – плохая тема.

- Ты что, «Хитропоповки» пересмотрел? – Хохотнув, спросила у парня Марфа.

- Ну… карту с «Раствор коварен» я никак не могу придумать как разыграть. Они же мусульмане и с обеда не пьют.

- Они вообще не пьют, - поправил Андрей Петр, который вообще не понимал смысла его беседы с Марфой. Вот и уцепился он за первую попавшуюся фразу, что резанула ему слух.

- Э-э-э… - махнул рукой Андрей. – Дерёвня. Шутка есть такая. «Я в завязке. С обеда не пью!» про горьких пьяниц.

Тишина.

Теперь Петр выпал в осадок, оказавшись загруженным. Андрей же вернулся к беседе с татарином:

- Как звать тебя добрый человек?

- Ахмет!

- Благодарствую тебе за помощь. Ты там пощупай этих злодеев за теплое вымя. У них на каждые две дюжины крестьян по пять рублей монетой. Не меньше. Да сколько-то у главаря. Вряд ли он последние им отдавал.

- А ты почем знаешь?

- Один такой отряд недавно распотрошил.

- Этот, - махнул рукой татарин, - говорит, что за твою голову полторы сотни рублей дадут. За живую.

- А ты сам-то как думаешь? Даже за сотника столько не дадут. Пожалуй, даже за воеводу.

Татарин усмехнулся.

И бросив несколько формальных фраз прощания, удалился. Андрей же утер выступивший от нервного напряжения пот на лбу. Он и сам вышел на крышу дома во всеоружии, и остальных вывел: и Петра, и Илью, и Устинку с Егоркой. Специально на небольшую лавочку, что там поставил. Сам продемонстрировал ламелляр с добрым шлемом под личиной. Ну и у этих четверых – кольчуги со шлемами. Причем держаться всем приказал максимально непринужденно. Дескать, страха нет.

Обычное пускание пыли в лицо и «фанерные танки» во всей красе. Но пятеро воинов в защите такой крепости – серьезный аргумент. Можно многих недосчитаться. Поэтому татарин, внимательно ощупав глазами эту братию, не стал затевать разговоров о сдачи крепости.

Андрей же нервничал так, что колени едва не тряслись. Если все эти татары ринутся на штурм – ему конец. Из всех его вояк только Петр чего-то стоил. Остальные – это ряженные по сути. Кого-то они, конечно, у татар убьют. Но…

- Что делать думаешь? – тихо спросил Петр, словно опасаясь, будто татары его услышат.

- На Бога надейся, но сам не плошай, - пожал плечами Андрей?

- Так… - хотел было возразить Петр, но парень его остановил рукой.

- Мы не плошали. Вон – и крепость поставили, и доспехи кое-какие обрели, и оружие. Теперь пришел черед и на Бога понадеяться. Ибо ежели эти пойдут на приступ, то только смерть нам уготована. Татарин сказал – за мою голову цена дадена. Что за подлюка то удумал – не ведаю. Но главное не это – за мою. А за ваши нет. Так что вырежут вас всех – вот и вся судьба. А я в руки не дамся. Так что выйдем мы отсюда – или победителями, или духами бестелесными.

- Так разве Бог нам поможет?

- Мы обратимся к заступнику нашему Вседержителю Господу Богу Иисусу Христу. Марфа, ты знаешь, как хризма изображается?

- Конечно, - кивнула она к полному удивлению окружающих. Ведь древний христианский символ вышел из употребления к VIII, максимум IX веку. А массовое употребление имел в III-VI.

- Тогда изобрази его на всех щитах. Чем угодно. А как сделаешь – возьми вдовушек и попробуйте вышить его на тряпице более-менее приличного размера. Хотя бы аппликацией.

- Поняла. – кивнула Марфа.

- Действуй.

- А что такое хризма? – прищурившись спросил Петр, высказывая общий вопрос.

- Древний христианский символ. Обозначающий имя Христа. Его Константин Великий царь ромейский, изобразил на щитах своих воинов. С чем и победил. Сильный оберег. Сильнее, чем тот, ч у Кондрата и Фомы на пальцах. Ибо выше стоит.

Этот ответ всех в целом удовлетворил. И люди «рассосались» по крепости, занявшись своими делами. А к Андрею подошла Марфа и тихонько спросила:

- Ты чего творишь?