Помещица Бедная Лиза

Я все думала - не забыла ли чего потребовать, пока не поздно? Да вроде бы все нормально! Но для пущей важности надо бы составить письменный договор. Ох, горе мне! Так тяжело мне эти яти даются! Я даже на хитрости иду - достаю то батюшкины документы, то книгу, какую и ищу нужные слова и переписываю их в нужный текст. Так что писанина займет у меня длительное время.

Так собственно и вышло. Поужинал и вернулся ко мне подремать на банкетке возле печи Фиодор, периодически приоткрывая то один, то другой глаз. А я все мучилась с грамматикой. Уже в чернилах были пальцы, лоб, потому что я ещё иногда почесывала пером его, и, подозреваю, губы, и язык тоже были разукрашены. Наконец, в полном раздражении, я отбросила перо и начала приставать к Федьке.

-Ну, что скажешь, Федь? Не перегнули мы палку с князюшкой? Он явно обозлился.

Федька лениво перевернулся на другой бок, потянулся и, как-то ловко вывернувшись, сел копилкой. Посмотрел серьезно и сказал.

-Нет, Лиза, самый раз. Недожали бы - он не принял бы всерьез твои слова, поступал бы по-своему. Пережали бы - он решил бы, что такая непреклонная супруга ему не нужна и уехал. А ты бы осталась на милость родни и Панталона. А так в самый раз - ему не надо пересиливать себя, живя с тобой в одном доме, ты не обременяешь его своими проблемами. И тебе хорошо - ты под защитой имени мужа, он в твои дела не вмешивается, со своими проблемами справляется сам. Так что все нормально. Ты вот наряд себе на завтра придумала? Священник, хоть ты и говорила, что он добрый и понимающий, но может что-то не то подумать, если невеста будет в черном. Ни в какую страстную любовь, что заставляет вас не ждать конца траура, не поверит и откажет.

А ведь Котофей прав! Надо подобрать что-то подходящее образу невесты. Я мысленно перебирала свои наряды. Что-то все не то. Хотя... у меня же есть отличное платье, сшитое на мой выпускной бал в академии! Вот его и надену! Голубого цвета, с узким лифом и пышной юбкой, расшитое бисером и стразами. Как раз подойдёт для этой эпохи. Все, решив и обсудив, мы с Федей отправились спать.

В Михайловку отправились утром, только чуть начало светать. Но зимой светает поздно, так что было часов восемь утра. Князь, подумав, сел со мной в крытый возок, там всё-таки теплее. Мои работники, кто хотел, набились в несколько саней-розвальней, в тулупах и валенках, мороз им был не страшен, да сегодня было не так холодно, как в прошлые дни. И мы этаким поездом, с весёлыми девичьими запевками, смехом, рождественскими славословиями поехали в церковь. Мне все это напоминало Гоголя с его незабвенной Диканькой и ночью перед Рождеством. Но в этом нет ничего удивительного, Курская губерния имеет в своем составе целые уезды с малороссийским населением.

Отец Василий, когда я подошла к нему перед службой, выслушал меня, покачал головой, подумал и ответил.

-Хоть и нехорошо это, в траур-то, но возьму грех на себя. Положение твое, Лизанька, мне известно, так же, как и богопротивная жадность Петра. Не оставит он тебя в покое. Что до жениха, так все понятно - дела воинские его к себе призывают. Обвенчаю я вас. После службы, чтобы люди меньше видали и не шептались по углам о дурном.

Я про себя зло хмыкнула - как же, дела воинские! Балы святочные в столицах боится пропустить! Но промолчала, памятуя Кирюхино напутствие, перед моим поступлением на службу в холдинг - Молчи громче, Лизка, за умную сойдешь! Помни, язык твой - враг твой!

И служба и венчание пронеслись как один миг. Разговлялись дома, после чего я подсунула князю, теперь уже мужу, свой меморандум. К моему удивлению, читал он документ внимательно, как-то нарушая создавшийся в моем сознании образ великосветского вертопраха. Радости на его лице не было, но докУмент он размашисто подписал. Поскольку правила гостеприимства мне не позволяли выставить его из дома зимой вечером, то решили, что сегодня он переночует и утром уедет. Надо Кузьме сказать, чтобы утром был готов, да денежку дать - лошадок покормить и самому поесть, а случись непогода или позднее время - так чтобы и заночевать на постоялом дворе мог.

Семенишну я пригласила к себе, где уже изнывал от нетерпения Фиодор, которого не взяли с собой. Вряд ли отец Василий отнёсся бы благосклонно к хвостатому прихожанину.

Рассказала обо всем - начиная от предложения князя, его истинных мотивах, впрочем, не уточняя, откуда мне это известно, моих условиях и заканчивая венчанием. Семенишна осуждающе покачала головой.

-Ох, недоброе дело ты задумала, птичка моя! Ведь на всю жизнь связала себя! А вдруг приглянется кто, да так, что и жить без милого не схочешь? Что делать будешь - во грехе жить?

Я махнула рукой.

-Нянюшка, да ты посмотри на меня! Какая любовь, какая страсть? На мне жениться только, кто согласится? Второй Петро или Панталон? А зачем они мне? Этот хоть в мои дела не лезет и поместье мое не нужно ему.

Семенишна мне тут же возразила.