Помещицы из будущего

- Вы слышали, Аглая Игнатьевна? – развеселился управляющий. – Бить людей жестоко! То, что они вольные, никаких прав им не дает! Пусть идут в богадельню, раз работать не хотят!

- Эко вы загнули, Николай Григорьевич… - нянюшка боялась ему сказать что-то лишнее, но слова мужчины задели ее. – Каждая душа живая… боль чувствует. Перед Богом все равны.

- А я вам сейчас историю расскажу! – он не унимался, и я уже начинала переживать, чтобы Таня не вспылила и не наподдала этому «дворянину». – Знаете барина Федора Урядова? Однажды за обедом он спросил своего камердинера: «Кто лучше: собака или человек?»

- И что? – брови подруги сошлись на переносице. – Полагаю, он испугался и ответил, как того желал барин?

- Нет! Можете себе представить? – эта история явно веселила нашего гостя. – Глупый камердинер на свою беду ответил, что нельзя ровнять человека и бессловесную неразумную тварь. Барин так разозлился, в гневе тут же проткнул ему руку вилкой!

- Ужас! – воскликнула Таня. – Да разве можно так?

- Это еще не все! Урядов посмотрел на стоящего рядом дворового мальчонку, и спросил то же самое и у него! Бедняга от страха прошептал, что собака лучше человека! За что и был награжден серебряным рублем! – Николай Григорьевич захохотал, трясясь как рождественский холодец. – Хороша история! Ой, не могу!

Мы недоуменно смотрели на него, и у меня появилось желание дать ему ложкой по лбу. Ну, ничего, как только разберемся здесь со всем, я себе в таком удовольствии точно не откажу.

Мы еле высидели до конца обеда. Грыгорович всю дорогу что-то рассказывал, хохотал, размахивал ручками и налегал на рябиновку. После «лапшички» подали чай, но мы с Таней сослались на сонливость и ушли, не в силах слушать его визгливый голос.

Но приключения этого дня не закончились. Как только я ступила на первую ступеньку лестницы, дверь отворилась и в переднюю вбежала Глашка. Ее щеки раскраснелись, широко раскрытые глаза возбужденно блестели, а из-под косынки выбились волосы.

- Что случилось? – Таня настороженно замерла. – Ты чего такая взъерошенная?

- Там тако-о-о-е… - выдохнула она, вытягивая рот буквой «о». – Тако-о-о-е-е-е…

- Какое? – у меня закололо под лопаткой. – Да говори уже!

- Нужник забродил! – Глашка закатила глаза. – Вонища такая-я-я, что не приведи Господь!

- Что? – я сначала не поняла, о чем она толкует. – Как это забродил?

- Как, как! Через верх, барышнечки! Истинно говорю, страсти! – девушка помчалась в комнаты. – Окна закрыть надо! Удыхнетесь ведь!

- Ты что-нибудь поняла? – я посмотрела на Таню и она медленно кивнула:

- Кажется да. А ну, пойдем.

Мы вышли из дома и снова ощутили неприятный запах.

- Это с черного двора, - догадалась подруга. – Нужник для дворни.

Так и оказалось. Прикрыв лица платками, мы с ужасом и отвращением смотрели на плетеный туалет.

- О Боже… - гнусаво прошептала Таня, сжав нос пальцами. – Горшочек, не вари…

- Кто-то закваску хмелевую в нужник вывернул, - к нам подошел Степан, тоже прикрывая нос краем длинной рубахи. – Говорят здесь дворня Потоцких поблизости ошивалась.

- Так ты думаешь, они это? – я потянула Таню подальше от этого места, а он пошел за нами.

- А кто ж еще? Нашим-то оно пошто? – хмыкнул Степан. – Все уж знают, как вы Семку отходили. Его рук дело. Мстит гад.

- А что делать теперь? – Таня с ужасом переводила взгляд с туалета на огород. Все это находилось в опасной близости друг от друга, и работать при таком амбре было просто невозможно.

- А что сделать-то? Дня три бродить будет, - пожал плечами Степан. – Ежели засыпать только…

- Засыпайте! – рявкнула я, мысленно кляня, на чем свет стоит подлого сынка приказчика. – Ну, попадется он мне! Пусть пеняет на себя!

- Ничего барышня, мы ейных дворовых поймаем да всыпем им! – пообещал Степан, грозно хмуря густые брови. – Знамо, кто был здесь!

И тут за нашими спинами снова послышался голос Глашки:

- Елизавета Алексеевна! Софья Алексеевна! Барины прибыли! Во дворах стоят, носы морщат! Поди, сейчас диколоны нюхать станут!

- Это что, издевательство какое-то? – простонала Таня, разворачиваясь к служанке. – Какие барины?!

- Так как же какие? Его сиятельство и его милость! Кому ж еще быть? – изумилась Глашка и вдруг засмеялась, морща веснушчатый нос: - В беседке чай подавать, али в дом провесть?

- Ах ты, зараза! – подруга показала ей кулак. – Я тебе дам беседку!

Девушка, хохоча, умчалась, а мы поплелись встречать гостей.

Глава 26

Рыжего я увидела сразу. Его золотистые пряди отсвечивали на солнце, аки золото. Но мне было не до этого, все мои мысли занимало происшествие с нужником. Я злилась.

Молодые люди так и находились во дворе у фонтана, присев на широкие борта его чаши. Они о чем-то весело переговаривались, и мне снова стало не по себе. Я никому не доверяла. Особенно тем, кто неожиданно появлялись без приглашения.

Мужчины увидели нас и сразу же встали, демонстрируя правила хорошего тона. Они дождались, когда мы подойдем ближе, и рыжий Петр первый поздоровался с нами:

- Добрый день. Простите великодушно, что мы так нежданно-негаданно. Проезжали мимо, решили справиться о вашем здоровье.