Помещицы из будущего

- А это еще что такое? – мое внимание привлекло странное зарево у реки. – Тань, это ведь там табор стоит?

- Да… - подруга повернула голову и выдохнула: - Так это же пожар, Галь!

Через минуту раздались далекие крики и мужики, охраняющие усадьбу, тоже всполошились.

- Что такое, Герасим? Неужто кричит кто-то? – один из них взобрался на фонтан, чтобы увеличить дальность обзора. – В таборе, поди что-то приключилось?

Второй присоединился к нему, но, охнув, сразу же спрыгнул вниз.

- Горят они! Поднимай мужиков, Анисий, там ведь детей и баб полны шатры!

- Нам уходить не велено! Усадьбу охранять нужно! – возразил его товарищ, но тот лишь раздраженно рявкнул:

- Дык никто уходить не собирается! Мужиков подними, пусть они бегут в табор! А мы здесь останемся!

- А-а-а! Это я сейчас! Это я мигом! – ответственный Анисий помчался к черному двору, а мы захлопнули окно и испуганно уставились друг на друга.

- Это уже точно не шутки! Думаешь, совпадение?! – Таня распахнула шкаф и принялась доставать оттуда одежду. – Кто-то табор поджег, чтобы уж наверняка избавиться от свидетеля! Сашко выжил после нападения, а это риск, что он все-таки начнет говорить! Нам нужно спасать его!

- Ты, что ли, спасать будешь? – я тоже натягивала на себя платье, путаясь в нем и нервничая все сильнее. – Надо мужикам сказать, чтобы они ведра брали с собой!

Кое-как одевшись, мы выскочили на улицу, где уже собралась сонная дворня. Люди испуганно перешептывались, не понимая, что происходит, а зарево у реки становилось все ярче.

- Берите ведра и в табор! – крикнула я. – Нужно помочь им потушить огонь!

Через пять минут толпа слуг с ведрами уже неслась в сторону цыганского стана, а я остановила Захара и быстро сказала:

- В таборе кузнец есть, Сашко. Его найти нужно.

- Я знаю, о ком вы говорите, - кивнул мужчина. – Ежели жив он, в усадьбу его приволочь?

- Да. Только аккуратнее, он ранен, - предупредила я, чувствуя, как он хватает меня за руку выше локтя. – Ты чего, Захар?

- Домой возвращайтесь. Сейчас суматоха поднялась, не приведи Господь, случится чего, - угрюмо произнес он, подталкивая меня к Тане, которая стояла рядом с Анисимом. – Чужой человек может в эту кашу затесаться. Понимаете, барышня?

- Хорошо, - я пошла к подруге, даже не собираясь возражать ему. Захар был прав. Вокруг творилось что-то плохое, и к этому нельзя относиться легкомысленно.

- Идите в дом, барышни, - сказал Анисим, сжимая дубину в большой руке. – Запритесь и носа на улицу не кажите. Как только что прояснится, вас позовут.

Мы поднялись по ступенькам и столкнулись с нянюшкой, которая появилась в дверях. Ее волосы были растрепаны, коса лежала на груди, а поверх сорочки она накинула старый шерстяной платок. За спиной Аглаи Игнатьевны показалось помятое ото сна лицо Глашки, и она зашептала, вцепившись в плечи старушки:

- А чего происходит? Убили кого-то, чи шо?

- Типун тебе на язык, сорока! – нянюшка резко повернулась к ней. – Не каркай!

Мы вошли в дом, закрылись на замки и так как спать уж точно никто не собирался, устроились в гостиной. Нянюшка, как всегда, охала, Глашка крутилась на стуле, не в силах усидеть на месте, а Таня смотрела в окно.

Прошло около часа, когда она вдруг взволнованно сказала:

- По-моему Захар вернулся!

И буквально через минуту в дверь постучали.

- Барышни! Это я! Откройте!

Мужчина был весь черный от сажи, его рубаха превратилась в грязную тряпку в подпалинах, но глаза светились все той же добротой.

- Притащил я кузнеца. Лежит на траве у забора. Куда его?

- Неси в дом! – распорядилась я. – Сейчас определим!

- Сейчас, барышня, - он развернулся, чтобы идти, но я окликнула его:

- Захар, пожар-то потушили?

- Потушили, - он тяжело вздохнул – Пылало так, что я боялся, лес займется. Почти все добро погорело у цыган. Лошади разбежались… Люди померли… Те, кто жив остался, сюда пришли.

- Ладно, неси Сашка в дом, а мы сейчас выйдем, - у меня сердце защемило от боли, стоило представить страдания бедных людей. Что за подлец мог сделать это? Ведь там были дети, старики…

- Глашка! Подготовь кровать в комнате, в которой Николай Григорьевич останавливался! - громко сказала Таня, чтобы она услышала. – Да побыстрее!

Девушка схватила свечку и помчалась на второй этаж, а Аглая Игнатьевна испуганно протянула:

- И што ж мы цыган привечать станем? Софья, Лизонька, да разве можно? Они ведь воровать станут! Последнее растащут!

- Ты предлагаешь людей на улице оставить? – я хмуро посмотрела на нее. – Они тоже люди и тоже под Богом ходят.

Дверь открылась, и в переднюю вошел Захар, неся на руках молодого цыгана. Тот был в сознании, но дышал тяжело, с хрипами, что вполне могло быть оттого, что он надышался дымом.

- Неси его на второй этаж. Там Глашка для него постель приготовила.

- Ну что, нам еще проблем с цыганами не хватало… - Таня кивнула на открытые двери. – Посмотри на это.