Поместье Даунтон. Хозяйка

Леди Вайолет услышала легкую горечь в голосе невестки и обратила внимание на первую фразу. Кора права, почти два года из-за траура в семье Кроули, а потом из-за отсутствия Роберта и остальных она не имела возможности бывать в обществе и вела замкнутый образ жизни. Вдовствующая графиня впервые серьезно задумалась о том, каково было все эти месяцы невестке – молодой женщине из очень богатой американской семьи, привыкшей блистать в свете, имевшей все, что только можно пожелать за деньги, женщине, от которой собственный супруг после нескольких месяцев брака попросту удрал в Африку, а родственницы поспешили отправиться по своим делам. Леди Вайолет привыкла в поступке Роберта винить Кору, но сейчас задумалась, так ли это? Кора с честью выдержала испытание, не вернувшись к отцу в Нью-Йорк, не заведя интрижку, напротив, занявшись их поместьем, обустройством Даунтона и особенно малого дома – Дауэрхауса.

– Кора, я не хотела вас обидеть, просто предупредила, что миссис Фоксли опасна. Будьте осторожны.

– Леди Вайолет, я помню о том, что любая дама, любой джентльмен, любая ситуация очень опасны для молодой леди, особенно если она прибыла из Америки.

Слух о том, что леди Вайолет приедет на заседание Комитета с невесткой, а та давно знакома с богатым американцем из Найт-Хилл, встревожил дам Йорка. Непонятно, кто интересовал их больше, Кора или Невилл, но посмотреть на новую графиню Грэнтэм собрались не только члены Комитета. Тем более те, кто уже бывал в Даунтоне, загадочно молчали.

Дамы не очень старались изобрести повод посетить дом миссис Вильямс в нужное время.

– Миссис Вильямс, я совершенно забыла, что у вас сегодня собрание Комитета! Прошу меня извинить. Просто хотела поинтересоваться, как здоровье вашей племянницы мисс Смит…

Глаза пожилой леди так и стреляли по сторонам, пытаясь охватить все сразу: пришла ли невестка леди Вайолет, кто еще из дам присутствует и много ли тех, кто к Комитету отношения не имеет. Леди Адамс была третьей, кто за последний час интересовался здоровьем Элизабет Смит, тем более ее вообще мало кто помнил. Просто найти другой повод заглянуть на минутку и остаться оказалось трудно.

В результате вместо семи дам Комитета в гостиной миссис Вильямс собралось двенадцать. Возможно, их было бы и больше, но остальные, увидев коляски подле дома, поспешили ретироваться, чтобы не выглядеть нелепо. Недоставало только той, ради которой собрались дамы Йорка, – молодой графини Грэнтэм. Большинство дам уже встречали Кору в Лондоне, когда она приезжала в сезон со своей матерью миссис Мартой Левинсон, но саму леди Роберт Кроули не помнили, зато миссис Левинсон… О, матушка Коры не могла не оставить неизгладимого следа в душах строгих дам! Наряды миссис Левинсон, ее манеру держаться и открыто говорить то, что думает, еще долго обсуждали в гостиных Лондона.

Удалось ли леди Вайолет хоть как-то привить манеры невестке?

Молодого графа Грэнтэма, лорда Роберта Кроули, тоже хорошо знали и очень жалели, что столь красивый и образованный молодой человек вынужден сочетаться браком с американкой. Конечно, этих американок в салонах и на балах становилось все больше, но пока никому не удавалось заполучить настоящего графа, чья родословная насчитывает несколько веков.

Те, кто уже побывал в Даунтоне, хранили таинственное молчание, словно знали нечто такое, о чем даже шепотом говорить было опасно. Интерес к Коре оказался не многим слабее, как если бы в Йорк собралась сама королева!

Когда в гостиную вошла леди Вайолет, все головы как по команде повернулись к двери и установилась полная тишина. Было слышно, как у кого-то скрипнул корсет.

Леди Вайолет почувствовала, как ее словно отодвигают взглядами в сторону, чтобы не мешала смотреть на невестку. Вдовствующая графиня Грэнтэм к подобному не привыкла и такого интереса к невестке не ожидала. Она решила представить Кору обществу, которого та была столько времени лишена, но вовсе не собиралась делать ее королевой дамского собрания!

И все же уступить первенство пришлось.

Придирчивые взгляды буквально раздели Кору, мысленно заглянув даже под корсет, потом одели и разобрали платье по бантику. Ей пришлось постараться, чтобы выглядеть элегантно и строго одновременно. Она не знала отца Роберта и не носила по нему полный траур, но как член семьи старалась соблюдать определенные ограничения. К тому же ей не хотелось, чтобы кто-то догадался, что она в положении.

Дамские взгляды и суждения особенны. Нет, они вовсе не обязательно пристрастны и необъективны, просто женщины видят больше то, что хотят или ожидают увидеть, а остального умудряются не замечать. Благожелательно настроенная дама обязательно увидит у подруги очаровательный бантик на корсаже или хорошенькие сережки, а также отметит задорный смех и манеру изящно оттопыривать мизинчик, не обратив внимание на отсутствие талии, которое неспособен скрыть никакой корсет, громкий смех и позапрошлогодний безвкусный фасон платья. Неблагожелательно настроенная – наоборот. При этом обе будут абсолютно искренни в своих заблуждениях.