Читаем Поместье Лейкседж полностью

Но все, что я знаю о темной алхимии, – что она опасная и ядовитая и не может быть связана с Ариеном. Он – не зловещий мрак, не струящийся яд. Он мой брат, и я пойду за Ариеном, куда бы она его ни забрала. Я пойду с ним в темноту подвала. Я пойду в залитый лунным светом сад. Я останусь с ним и буду охранять его.

Но вместо того чтобы идти к выходу или к двери подвала, Мать тащит Ариена к алтарю Леди. Она выворачивает его руку, пока он не становится на колени, а затем зажигает свечи на полке. Они ярко вспыхивают одна за другой.

Леди создала мир. Она и есть мир. На всех картинах Матери она выглядит одинаково: золотая и блестящая, с бронзовой кожей и длинными распущенными волосами. На иконе изображена Леди, прижимающая пальцы к земле, растворяющаяся в свете, текущем через все сущее. Картина прекрасна. Но когда Ариен падает под иконой, по ней пробегает тень, и на мгновение золотые пальцы Леди кажутся когтями. Ее улыбка становится резкой.

Мать с силой подносит испачканные пальцы Ариена к огню свечей. Я хватаю ее за руку, пытаюсь отвести назад:

– Стой! Ты не можешь этого сделать!

Все происходит быстрее, чем вспыхивает фитиль. Она поворачивается ко мне, ее лицо напрягается, и она дает мне пощечину. Звук рассекает воздух, от внезапной боли мир вокруг исчезает. Я падаю на стол, прижимая руку к пульсирующей щеке.

Пока я пытаюсь избавиться от звона в ушах, Мать показывает мне почерневшие отметины на коже Ариена:

– Ты знаешь, что это за тьма, Виолетта. Подземный Лорд придет за ним.

– Нет, нет.

Свеча горит. Мать толкает Ариена вперед. Когда кончики его пальцев почти касаются пламени, он еле сдерживает крик.

Мать думает, что тьма в нем принадлежит Подземному Лорду – повелителю мертвых. Что тени призывают его к нам, словно к умирающей душе. Но Ариен такой добрый, такой хороший. Тени – всего лишь грезы. Он никак не связан с Подземным Лордом или магией Нижнего мира.

Я снова хватаю ее за руку.

– Он не какое-то отравленное поле, которое нужно выжечь!

– Лета, – тихо и отчаянно шепчет Ариен. – Лета, не надо.

Но я игнорирую его. Пусть Мать причинит мне боль – мне все равно. По крайней мере, тогда она оставит Ариена в покое. Я готовлюсь к новому удару и почти надеюсь на него, но вместо этого она отталкивает меня и прижимает руки Ариена к огню. Он закрывает глаза и шипит сквозь зубы. Я смотрю на них, чувствуя себя такой бессильной, такой злой.

Я должна что-то сделать. Она собирается жечь, пока его руки не очистятся. Она будет продолжать причинять ему боль, если я не заставлю ее остановиться.

На столе стоит стеклянное божество с горящей в центре свечой. Я хватаю его и с силой бросаю на пол. Оно разбивается на множество осколков, звук пронзает воздух.

Мать бледнеет, и ее губы сжимаются в резкую, яростную линию. С бушующим в глазах гневом она перешагивает через стекло и хватает меня за запястье. Ее пальцы впиваются в мою руку, оставляя свежие синяки на старых, оставшихся с последнего раза. Я позволяю боли захлестнуть меня, радуясь, что это я, а не Ариен.

Она толкает меня на пол.

– Вставай на колени.

– Что?

– На колени. Вниз.

Я смотрю на зазубренные осколки, брызги воска, дым от уроненной свечи. Ариен качает головой, выражение его лица одновременно и беспомощное, и разъяренное. По его щекам текут слезы, обожженные пальцы заправлены в изгиб рукава.

– Мама, стой!

Он запинается и, глядя на свечи, заставляет себя снова тянуться к огню.

– Я сделаю это, сделаю.

Как Мать может думать, что если будет причинять нам боль, то защитит? Если сейчас нам и надо от чего-то спасаться, то не от Подземного Лорда, а от нее.

Я чувствую себя такой же сломанной и разрушенной, как разбитое стекло под нашими ногами. Но я не отрываю взгляда от лица Матери. Прежде чем она может вновь заговорить, прежде чем Ариен может успеть двинуться, я опускаюсь на колени. Одно колено, затем другое. Первый порез приносит пронзительную боль. Я кладу руки на пол и пытаюсь не издавать ни звука, пока нависаю над осколками.

Я не могу этого сделать.

Но я должна.

Стекло пронзает мои колени ужасной болью, которая проникает повсюду: в кончики пальцев, кожу головы, подошвы ног. Я вздрагиваю, но гордость удерживает меня. Ариен защищен от огня и подвальной темноты, от всего.

Мать и раньше причиняла нам боль, но так сильно – ни разу.

Она наклоняется и кладет руку мне на щеку, ее ладонь неуместно нежно касается того места, куда она меня ударила.

– Я пытаюсь защитить его, Виолетта. Я пытаюсь защитить тебя.

Ее лицо и голос мягки, словно ей искренне жаль видеть меня такой. И есть ужасная, предательская часть меня, которая хочет опереться на ее руку, позволить ей успокоить меня. На глаза наворачиваются слезы, но я моргаю, и они высыхают. Стиснув зубы, я смотрю на Мать, пока в мои колени врезается множество осколков.

Она смотрит на меня, не двигаясь, а затем встает и проводит руками по юбке. Она пересекает кухню, и ее шаги глухо звучат по коридору обратно в комнату. Скрипит защелка закрывающейся двери.

Перейти на страницу:

Все книги серии Призраки на краю озера

Похожие книги

Сиделка
Сиделка

«Сиделка, окончившая лекарские курсы при Брегольском медицинском колледже, предлагает услуги по уходу за одинокой пожилой дамой или девицей. Исполнительная, аккуратная, честная. Имеются лицензия на работу и рекомендации».В тот день, когда писала это объявление, я и предположить не могла, к каким последствиям оно приведет. Впрочем, началось все не с него. Раньше. С того самого момента, как я оказала помощь незнакомому раненому магу. А ведь в Дартштейне даже дети знают, что от магов лучше держаться подальше. «Видишь одаренного — перейди на другую сторону улицы», — любят повторять дарты. Увы, мне пришлось на собственном опыте убедиться, что поговорки не лгут и что ни одно доброе дело не останется безнаказанным.

Анна Морозова , Катерина Ши , Леонид Иванович Добычин , Мелисса Н. Лав , Ольга Айк

Фантастика / Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Самиздат, сетевая литература / Фэнтези / Образовательная литература