Поместье Лок-Даун

Миссис Макбейн в задумчивости мелкими глотками пила чай. На берегу реки за винокурней? Должно быть, он имел в виду запруду. Некая неуловимая мысль промелькнула на задворках ее сознания. Запруда. На несколько мгновений женщина погрузилась в глубокие раздумья, из которых ее вывели горничные, сновавшие мимо комнаты с подносами в руках. Она встала, мысленно встряхнулась. Само по себе в доме ничего не делалось. В ее обязанности входило обеспечивать надлежащий порядок.

Хадсон накрыл стол к чаю не в малой столовой, а в библиотеке, решив, что господам лучше дожидаться известий в более просторной комнате, где было место походить. За завтраком все нервничали, то и дело изливая свое раздражение.

Леди Джорджина, прибыв в Лок-Даун, озадаченно взглянула на дворецкого:

– Хадсон, почему здесь?

Тот в ответ лишь кивнул на собравшихся. Леди Джорджина обернулась и увидела, как Белла с Ангусом переругиваются по поводу сорта чая, который им подали, а Сесил буравит злым взглядом Хью, читающего измятую порванную газету с самодовольной улыбкой на лице. Она снова повернулась к дворецкому и устало кивнула.

Леди Инверкиллен сидела за письменным столом и смотрела в окно, но не рассеянным взглядом, как обычно, а напряженным и сосредоточенным. Она хмурилась, глядя на газон: по двору бегали дети.

– Хадсон, будьте любезны, велите няне отвести малышей в детскую. Сейчас им не время гулять на улице.

Хадсон испуганно метнул взгляд в окно. Обеспокоенный, что дети предоставлены сами себе, он немедленно отправил к ним лакея.

– Мама, няня же умерла, – напомнила Белла, подходя к окну. – Или ты забыла? Пока за детьми присматривает Айрис.

Леди Джорджина тоже подошла к окну.

– Очевидно, плохо присматривает, – фыркнула она, заметив, как голый малыш нырнул в живую изгородь по краю газона. Вдовствующая графиня обернулась к присутствующим. Пересевшая на диван леди Инверкиллен уставилась на огонь. Элспет теребила свою юбку. Леди Джорджина решила разрядить атмосферу.

Элегантно присев на диван, она обернулась к Элспет:

– Как тебе показался новый туалет леди Карру? В мое время женщины ее возраста не осмеливались так сильно оголять шею и плечи.

Элспет рассеянно посмотрела на мать:

– Леди Карру? Это дама в желтом? По-моему, не так уж и сильно она оголилась.

Констанция закатила глаза.

– Сразу видно, ты давно живешь во Франции.

Проигнорировав ее замечание, Элспет добавила:

– И цвет ей идет.

Белла, прекратив перепалку с братом, с достоинством опустилась на диван рядом с теткой.

– На мой взгляд, слишком вычурно, но эффекта почти никакого. Ей бы надеть ожерелье покрупнее, чтобы отвлекало внимание от ее декольте.

Леди Джорджина одобрительно закивала.

– А мне понравилась ее тиара, – вставила Констанция. – Такая изящная. Правда, думаю, она лучше бы смотрелась на темных волосах. – Она непроизвольно тронула собственные темные волосы.

– Говорят, они сделали с нее копию, а оригинал продали.

– Белла! – Леди Джорджина была шокирована и взволнована. – Где ты это слышала?

Следующие несколько минут они вяло обсуждали бал, но, когда часы пробили одиннадцать, беседа затихла сама собой. Все пребывали в ожидании с девяти часов, и воздух в комнате звенел от напряжения. Хадсон принес поднос с чаем и пирожными.

Какое-то время леди Джорджина молча пила чай, но потом тишина стала ей невыносима, и она завела разговор на свою любимую тему: как трудно найти хорошую прислугу. Объявление о том, что требуется камеристка, уже полдня висело в городке, а желающих так и не нашлось. Леди Джорджина никак не могла этого осознать. Ева снова предложила дать объявление в «Леди».

– Не думаю, что до этого дойдет, – небрежно отмахнулась леди Джорджина. – Виктория, я очень рассчитываю на помощь Максвелл. Спасибо, что согласилась присылать ее ко мне. Сегодняшнее утро было настоящей катастрофой. Обычная горничная – самый крайний случай. С обученной камеристкой не сравнить.

Леди Инверкиллен едва заметно улыбнулась свекрови и, потягивая чай, снова отвернулась к огню.

В противоположном конце библиотеки Ангус с Фергюсом без энтузиазма обсуждали предстоящий деревенский праздник, который ежегодно устраивали в июне. Они решали, следует ли и в этом году проводить матч по регби. Игра всегда заканчивалась травмами и обидами, и никто из победителей прошлого года так и не признался, у кого находится призовой кубок, который принадлежал 16-му графу и обычно выставлялся в пабе. Тогда празднование вышло из-под контроля, и с того вечера кубок больше никто не видел.

Хью по-прежнему читал газету, демонстративно шурша страницами. Сесила это раздражало. Он сел в другое кресло и удовольствовался старым номером «Кантри лайф»[12], за тот год, когда Элспет дебютировала в свете. Пролистав журнал, он нашел ее портрет в рубрике, посвященной дебютанткам. Родители постарались удачно выдать сестру замуж, отметил он про себя. Посмотрев на ее мужа Филиппа, играющего в шахматы у эркерного окна, Сесил невольно задался вопросом, большой ли у них замок.