Поместье призраков

Наконец, дверь кабинета соседней комнаты приоткрылась и из кабинета вышел доктор. Он был один и сразу ответил на вопросительный взгляд Феликса:

– Пусть отдохнет, проснётся постепенно.

– Есть успехи?

– Как вам сказать… – Заложив руки за спину, Андрей Данилович взялся прохаживаться по гостиной от шкафа с посудой до шкафа с книгами и обратно. – Подсознание, память человека напоминают соты со множеством ячеек, куда помещены все воспоминания, события, всё, что человек видел, пережил, всё, что с ним происходило. Часть этих ячеек открыта, и мы помним какие-то события в мельчайших подробностях, часть закупорена плотно, часть закрыта, но легко способна открыться под воздействием тех или иных факторов; и тогда возникают спонтанные воспоминания из разряда: «не знаю, почему вдруг вспомнил». Без этого механизма закрытых ячеек люди просто сходили бы с ума под грузом полученной информации, не достигая пубертатного периода, а так спокойно доживают до старости, полагая, что многое забыли. Но нет, ничего не забывается, не стирается, вся информация хранится в ячейках подсознания.

Что касается вашего мальчика, то случившееся с ним настолько плотно захлопнуло эти ячейки памяти, что кажется, их вовсе нет. Но этого не может быть: они есть и их не так-то просто уничтожить. Из открытых воспоминаний лишь короткий отрезок от момента осознания себя на улице до визита в ваше агентство и настоящего времени.

– Неужели ничего не смогли вытащить?

– Не так много, как хотелось бы, но кое что есть, – уклончиво ответил врач. – Я постарался акцентироваться на браслете. Что это и откуда – Алекс не помнит, но у него есть уверенность, что с ним случится что-то ужасное, если он расстанется с этим украшением.

– Вот как? – Феликс приподнял бровь, одними глазами следя за хождениями гипнолога.

– Да, и это похоже на какое-то внушение. Есть, знаете ли, в психотехнике нейролингвистического программирования такое понятие, как «якорь». Человека программируют на определенную реакцию, модель поведения, и реакцию эту включает определенный предмет, звук ли фраза – некий стимул.

– Секта?

– Напрашивается, да, к тому же негативное отношение к медицинским учреждениям – такое часто встречается в сектах и религиозных общинах, но тут не этот случай.

– Почему вы такой вывод сделали?

– Видите ли, в чём дело… Секта – организация, где сектант полностью подчинен атрибуту секты, будь то предмет, лидер, дух – да что угодно. У сектанта нет своей воли, все стремления – служить атрибуту и исполнять его приказы. И такое изменённое состояние сознания останется даже при амнезии. У Алекса этого нет, его воля свободна. Скорее всего, он просто впечатлительный молодой человек, но это лишь предположение. А боязнь больниц может быть вполне естественной – следствие перенесенной болезни, к примеру. Ещё его что-то связывает на глубинном уровне с образом пёстрой ящерицы.

– Пёстрой ящерицы?

– Да, но не именно с рептилией, а с символом. Возможно, это какая-то эмблема.

– А какие цвета у ящерицы?

– Не знаю, он обозначил как «многоцветная».

– Это всё?

– Пока да, но я же предупреждал: возможно, понадобится не один сеанс.

– Да, понимаю. Можно предположить, что послужило причиной амнезии?

Андрей Дмитриевич прекратил ходить от шкафа к шкафу, остановился посреди комнаты и развел руками:

– Что угодно. Стресс, лекарственные, наркотические препараты – тут я ничего не могу сказать определенного. Вы же вроде анализы сегодня сдавали, да?

Феликс кивнул.

– Так давайте подождем результаты, дальше посмотрим.

– М-да, ничего больше не остается. Не пора его будить?

– Буквально ещё пару минут. Простите за неуместный вопрос, но у меня брат стоматолог, и я, как говорит молодежь, «немного в теме». – Андрей Данилович рассыпался коротким смешком. – Поэтому рискну спросить, из чего ваши зубы сделаны?

– Ну, как вам сказать, – со вздохом ответил Феликс, – преимущественно из дентина, эмали, цемента…

– Остроумно, очень остроумно, – снова рассыпался смешком Андрей Данилович. – Я имел в виду, что это за материал? Керамика, металлокерамика, композитные материалы?

– Повторюсь: дентин, эмаль, цемент…

– Погодите, погодите! – Гипнолог даже руками замахал, не желая снова слушать шутку. – Не хотите же вы сказать, что они у вас свои, природные?

– Именно, – с кривой усмешкой кивнул Феликс.

– Но… этого не может быть! У ваших зубов даже цвет такой, какой не даст ни одно отбеливание! Да они, наверное, светиться будут в темноте!

– Возможно, – сдержанно ответил мужчина. – Прежде мне не приходило в голову интересоваться, светятся у меня в темноте зубы или нет. Если сеанс уже окончен и мальчик достаточно выспался, давайте его будить – нам пора ехать.

– Да-да, один момент. – И врач скрылся в кабинете. Вернулся он с сонным и взъерошенным Алексом. Парень зевал, но выглядел вполне нормально.

– Сколько с нас? – Рука Феликса потянулась к карману пиджака.

– Нисколько, – ответил Андрей Данилович, задумчиво глядя на обоих громадными совиными глазами. – Вы всё равно ещё вернётесь.