Поместье призраков

– Мотивы пока не ясны, но он последний, с кем виделся Алекс перед отъездом в Москву. Этот друг по имени Богдан устроил проводы с обедом, как я понял, – у себя дома: идеальное место и время, чтобы подсыпать им таблетки. Он же и развозил их – одного домой, другого на вокзал. К тому же туалетная вода… помните, в самом начале я говорил, что от Алекса пахнет слишком взрослым для его возраста парфюмом?

– Н-не помним, – ответил Валя.

– Помним-помним, – сказал Гера. – И что, оказалось, что это Богдан таким пользуется?

– Да. У него в доме барахлил камин, и Алекс набрызгался этим парфюмом, чтобы заглушить запах дыма на одежде.

– И… что? – неуверенно произнесла Арина. – Мы же не можем предъявлять человеку обвинения только из-за одной туалетной воды, к тому же это может вообще ничего не значить.

– Разумеется, не можем. Для обвинений нужны реальные доказательства.

– И как мы их раздобудем?

– Есть у меня кое-какие соображения. Думаю, завтра, ближе к обеду, я смогу вам озвучить дальнейший план действий.

Глава 49

К двухэтажному дому из белого кирпича за литым забором с серебряными листьями Феликс прибыл ещё затемно. Проехав по улице дальше, он выбрал подходящее место и остановился на обочине.

В начале седьмого в окнах первого этажа зажегся и погас свет, вскоре за этим автоматически открылись автомобильные ворота и выехал черный «Ниссан». Соблюдая приличную дистанцию, «Ауди» последовала за ним.

Приехали они к собору, выстроенному в русско-византийском стиле. Под колокольный звон, зовущий на службу, Богдан вышел из машины и поспешил в храм.

Пробыл он там всю службу и вышел одним из последних. Наблюдая за Богданом из машины, Феликс отметил, что время от времени он сводит к переносице брови и щурится, отчего на его спокойном, гладко выбритом лице возникает гримаса человека, у которого невольно и некстати всплывают какие-то неприятные воспоминания.

После церкви «Ниссан» поехал на кладбище. Там уже и Феликсу пришлось выйти из машины, чтобы не упустить Богдана из вида.

Расчищенные дорожки привели к могиле с мраморным надгробием. Зайдя за оградку, Богдан присел на корточки и стал поправлять букеты искусственных цветов и баночки со свечами, попутно сметая с плиты сухие листья и прочий мелкий мусор.

Феликс, стоявший за деревьями соседнего участка, понаблюдал за этим, и зрачки его вдруг моментально расширились, заполняя чернотой всё глазное яблоко. Мраморное надгробие приблизилось, словно зум-объектив камеры увеличил картинку, и Феликс увидел фотографию-портрет женщины с роскошными каштановыми волосами, даты рождения и смерти.

Посмотрев на наручные часы, Феликс достал мобильный телефон и окольными путями пошел к выходу с кладбища, на ходу набирая номер капитана Мухина.

– О, Феликс, привет! – Голос участкового прозвучал так громко, что, казалось, сумел потревожить кладбищенскую тишину. – Вернулись уже?

– Нет, мы ещё в Крыму. Дима, мне информация нужна. Можешь своего Пестимеева попросить связаться с его товарищем в Феодосии?

– И без Пестимеева могу связаться, у меня есть его контакты. Чего узнать-то?

– Причину смерти Тимченко Варвары Ильиничны, тысяча девятьсот семидесятого года рождения. Каково судебно-медицинское заключение?

– Понял. А когда надо?

– Срочно. Сейчас.

– Понял. Перезвоню.

Сев за руль, Феликс отъехал от кладбищенского забора. Дальше сопровождать черный «Ниссан» он не стал – Феликс возвращался в Береговое.

Перезвонил капитан Мухин через два часа, когда Феликс стоял на балконе своего номера и наблюдал за движением лёгких облаков по глянцево-синему небу.

– Значит так, – сказал Дмитрий, – Тимченко Варвара Ильинична скончалась от сердечного приступа.

– Рановато в её возрасте.

– Всех подробностей мне не сообщили, но вроде она долгое время страдала то ли какими-то нервными расстройствами, то ли депрессией, принимала сильнодействующие препараты, возможно, сердце и не выдержало.

– А-а-а… ага, понял. Слушай, а можешь на всякий случай дать номер этого товарища феодосийского? Как его зовут?

– Сергей.

– А отчество?

– Не знаю, Сергей Дёмкин он. Записывай номер, диктую…

Слушая голос участкового, Феликс продолжал смотреть на облака задумчивым долгим взглядом.

– Спасибо, Дима, ты опять меня выручил.

– Ерунда. Когда возвращаетесь?

– Надеюсь, на днях.

– Отлично. Винца крымского привезёте?

– Какого тебе?

– Да-а-а… любого!

– Привезём.

Закончив разговор, Феликс обзвонил своих сотрудников и сообщил, что через десять минут ждет всех в столовой главного корпуса, добавив, что Алекс на этом разговоре не нужен, звать его не стоит.

К моменту, когда команда собралась, директор уже сдвинул два стола вместе и расставил стулья. Когда люди расселись, Феликс рассказал о своей утренней поездке и выводы, сделанные после.

– Похоже, друг семьи Тимченко испытывал какие-то чувства к матери Алекса. Навряд ли исключительно дружеская привязанность к покойной гоняет его от церкви к кладбищу.

– А смысл убивать её мужа и сына после того, как она умерла? – Гера внимательно смотрел на директора, ловя каждое его слово.

– Возможно, Богдан винит их в её смерти.