Помяни моё имя

В тюрьме зэки уже знали, что батюшка по сто шестьдесят второй прибыл. Разные люди в тюрьме сидели, но жизнь она такая «от сумы и от тюрьмы не зарекайся».

Поместили отца Палладия в камеру общего содержания. Тюремная камера представляла собой большую комнату на восемнадцать человек. Вдоль бетонных стен в два ряда были расставлены двухэтажные железные шконки человек на десять. В центре стоял большой обеденный железный стол с приваренными скамейками. За ним зеки не только принимали пищу, но и проводили досуг: общались, писали письма, играли в шашки, карты. На входе в камеру была установлена железная дверь с маленьким глазком откидной «кормушкой» для передачи пищи и других нужд. С внутренней стороны на окнах были установлены стальные решётки.

Батюшка зашел в камеру перекрестился и спросил куда можно положить вещи. Трое в правом углу окинули его взглядом и один из них сказал:

– Вон туда иди поп.

Батюшка Палладий подошел к кровати положил вещи. Недалеко от кровати куда поместился отец Палладий сидел мужик и тянул папироску на каждом пальце у него было по наколке, позже батюшка узнал, что мужик в пьяном угаре брата поленом убил, другой головорез, у которого кровать рядом с батюшкиной стояла, за мошенничество попался в карты богатых на денежки разводил, но были и интеллигенты, и профессора, разные были. Работа у батюшки в камере порядок поддерживать. Многие зеки наблюдали за благочестивой жизнью отца Палладия и подходили, просили батюшку исповедь принять. Один раз молодой зэк, вновь прибывший, ночью подошел к батюшке и пнул ногой в живот:

–Хватит достал уже. Нечего шептать здесь свои молитвы, тут нет Бога, в тюрьме его не бывает, -дерзко и зло посмотрел зек на священника.

– Ошибаешься, Бог есть везде и сейчас он смотрит на твое измученное злое сердце и ждет от тебя раскаяние, раскаяние за убитую тобой ни за что молодую женщину.

Парень попятился назад.

– Ты откуда знаешь, поп?

– Есть и для тебя светлый путь, -продолжал отец Палладий, – если покаешься.

Перепуганный озлобленный парень опустил голову и ушел к своим нарам. Но дня через два подошел и попросил прощение.

Прошло три года, батюшка вернулся в родной приход, некоторые зеки из тюрьмы писали, да часто приезжали к нему за советом.

В любое время дня и ночи не закрывались двери у отца Палладия для страждущих, никому не отказывал батюшка всех с любовью принимал. Нищие и бродяги все его уважали, пройдет мимо, всех добрым словам одарит, да копеечку подаст. Как-то церковный дворник лет пятидесяти пяти разговорился с прихожанином храма, где отец Палладий служил.

– Вот, дорогой, не всегда я дворником – то был, когда-то имел свой небольшой бизнес, с женой продуктами занимались, да так получилось лучший друг подставил и остался я с крупными долгами один, посадили на восемь лет по 160, пока сидел друг с женой весь бизнес и квартиру на себя переписали. Вышел раньше срока, а куда идти не знаю, отчаяние великое меня одолело, повешусь думаю. Взял веревку и поздно вечером часов в одиннадцать пошел к храму, думаю хоть люди утром придут найдут меня. Веревку к дереву привязал, на стул встал, хотел петлю на шею натянуть, да слышу тихий голос:

– Не должно тебе отчаиваться Григорий.

Обернулся, смотрю священник стоит:

– Примириться надо тебе и путь искать, который Господь для спасения укажет…

Вот и работаю теперь при храме дворником вот уж который год, отлегла от сердца затаённая истачивающая обида и гнетущая тоска, с Богом то оно везде хорошо, – смиренно сказал мужчина.

…Так и жил отец Палладий людскими заботами да нуждами, на себя время не было. Спросит кто:

– Отец Палладий куда спешите?

– К страждущим спешу, к страждущим, -улыбался священник.

Всегда быстрый, спешащий батюшка, торопился успеть помочь каждому.

10

– Первое, что нужно сделать – перестать думать о пропорциях тела. Это все детали. Сейчас нужно сосредоточиться на всей фигуре целиком. Представь, как все части тела будут соединены друг с другом, как они будут двигаться вместе. Для этого нужно составить основу – каркас, на который в будущем будут нанизываться все остальные части будущего рисунка, -объяснял Ефстахий Дмитриевич стоящему около мольберта Прохору.

– Попробуй изобразить фигуру, которая приходит тебе в голову, импровизируй, – учитель передал карандаш Прохору.

Прохор взял карандаш, рука его быстро водила по бумаге.

– Вот, – через какое-то время показал Прохор.

Старый учитель подошел к мольберту.

–Это же ангел, -с удивлением сказал учитель, -но он не такой, которых я видел в храме. У тебя особенный.

Светлое красивое лицо и божественные очи ангела были склоненные вниз, вид благообразный, руки молитвенно сложены на груди, как бывает у человека умиленно молящегося, длинная мантия, плащ, закрепленный красиво круглой пряжкой, развевающиеся ленты в волосах, -все побуждало к молитве.

– Но, почему ты решил изобразить именно его?