Помилованные бедой

— Долгополов! Подъем! — крикнул Бронников.

Олег вскочил мигом. Протер глаза, увидел врачей и, скорчив свиное рыло, стал кривляться, корчить рожи, плеваться.

— Смирно! — приказал ему врач.

Олег будто замер, вытянулся по струнке.

— Долгополов, как ваше имя? Как зовут вас? — спросил Бронников.

Тот разинул рот, долго силился сказать слово, но не смог. Его лицо перекосила жуткая гримаса. Олег кинулся на решетку с диким криком. Стал трясти, пытался сломать. Но не получалось. Тогда заколотил по ней кулаками. Глаза налились кровью, лицо повело от нервных судорог.

— Отставить! — крикнул Бронников. Но Олег не услышал. Он пытался сломать клетку, но его сил явно не хватало.

— Олег, успокойся! — попытался привести его в чувство Леонид Петрович, но больной не реагировал. — Юр! А сколько дней ему понадобится, чтобы он успокоился и не бросался на решетку?

— Когда как. Все индивидуально. Одному недели хватает. Другому — всю жизнь. Буйное помешательство многих сгубило. Если сердце слабое, не справится человек с болезнью. А и как обследуешь его? Сам видишь. Домой отпускать нельзя. Он все и всех перекрошит. Никого не узнает. И сослуживцев…

— Но твои команды слышал!

— Это подсознательно. Он их не осмысливает и выполняет рефлекторно.

— Ну, раз доходит до сознания…

— Я не буду тебе врать. Это еще ни о чем не говорит. Надо ждать. Каким будет результат, давай не будем загадывать.

— Я столько доброго о нем услышал! — сокрушался Леонид Петрович.

— У меня, как и у тебя, всяких хватает. Мы больных не выбираем, как и ты своих покойников. Лечим всех подряд, кормим и ухаживаем. За иных сердце болит, — признался главврач.

— Ага! Значит, не все одинаковы? — усмехнулся Сидоров.

— Чудак ты, Ленька! Ну поставь перед тобой два гроба, в одном старушка под сотню лет, в другом трехлетний младенец. Кого жалко станет? Бабуля, как бы то ни было, пожила свое. Все видела и познала, успела от жизни устать. И смерть как дорогую подругу ждала, заранее к встрече с ней готовилась. А вот ребенок ничего не успел увидеть. Так и не понял, почему, сколько ни тянулся, не смог звезду рукой достать. Вот таких жаль, Петрович. По ним сердце болит. Они не осиливают эту болезнь и умирают в самом розовом возрасте. Хотя Олег твой тоже еще мальчишка! Что видел, кроме войны? Да ничего! Еще смерть… Такие редко задерживаются в жизни. У них нет якоря, чтобы привязать их цепями к семьям, детям. А они сдружились с горем. Разве случайно у Долгополова вся голова седая? Пошли, Леня! Не стоит тебе рвать душу, своих забот полно. — Отвел Петровича от клетки и вдруг услышал:

— Доктор!

Бронников не поверил ушам, оглянулся. Олег стоял, прижавшись лицом к решетке.

— Пить! — попросил больной.

Санитары бегом принесли воду. Он пил много, жадно. Напившись, огляделся, увидел постель и пошел к ней медленно, не оглядываясь.

— Первый просвет! Это уже здорово! — радовался Бронников. — Теперь будем с ним работать, наблюдать его.

— Держи меня в курсе! Хорошо? Может, ему повезет? У него отличные друзья, — сказал Леонид Петрович и добавил: — Помнишь, любил я девчонку. Она стала женой другого. Недавно умерла. Я рассказывал о ней. Поверишь, над ней, стыдно признаться, всю ночь голосил, потому что она у меня первой была. И я ее, оказывается, все годы любил. Но странно, я ее сегодня еще больше люблю.

— Да, это так понятно! — вздохнул Бронников.

— А я думал, что, сдружившись с тобой, тоже психом стал.

— Ты и был стебанутым, шизиком с самых пеленок! Вспомни, как еще в первом классе собрался жениться на своей учительнице. Представь, какая у тебя была бы теперь жена? Из морга не уходил бы ни на выходные, ни на праздники. А своих детей, если заимел бы, на цепь посадил бы, чтоб никто из них не переступил порог школы и не повторил бы твой подвиг! — хохотал Юрий Гаврилович.

Шли дни, недели… Вернулся из травматологии санитар Эдик. Юрий Гаврилович, увидев его на дежурстве, невольно заметил резкие изменения — парнишка словно постарел, осунулся, побледнел, подстригся и теперь стал похож на взрослого парня.

— Как чувствуешь себя? — спросил его главврач.

Эдик поторопился попросить о своем:

— Юрий Гаврилович, мне очень нужно посоветоваться с вами!

— Прямо сейчас?

— Наверное, так быстро не смогу.

— До вечера потерпит совет?

— Конечно! — приободрился парень. И в пять часов, как договорились, пришел к Бронникову.

— Присаживайся, Эдик! — Бронников увидел, как тот смущен, не знает даже, с чего начать разговор. — Что случилось? Говори как есть, что беспокоит?

— Я хочу, чтоб вы меня поняли!

— Постараюсь! — улыбнулся Бронников.

— Я долго лежал в больнице. Многое обдумал за это время. Всю свою жизнь по косточке перебрал.

— А зачем?

— Так нужно было. Многое для себя решил. Кто я есть, для чего родился, как мне жить дальше.

— И что придумал?