Помни имя свое (СИ)

Трое дагестанцев, самому старшему из которых было девятнадцать, и у кого был один автомат на троих — даже не поняли, что с ними произошло. Утром — они пошли с братом одного из них, который был в джамаате. Брат убил двоих полицейских и отдал один автомат им. С ним они отправились на охоту — убивать русистов, они рассчитывали либо добыть еще оружия, либо поживиться за счет убитых. Известно, что когда люди становятся беженцами — они берут все самое ценное с собой. У них был только один автомат — поэтому, они заняли скрытую позицию за своим родным домом и решили расстрелять машину, которая им понравится — и посмотреть, что в ней.

Машину они расстреляли — от нее аж искры полетели, и она врезалась в хинкальню тети Мисиду. Они побежали проверить, что им досталось — и, почти добравшись до машины, все умерли, почти в одну и ту же секунду. Так и не поняв, что произошло…

Ранение оказалось неопасным — пуля просто чиркнула, содрав кожу. А вот Лось был убит. Пуля, пущенная девятнадцатилетним бородатым недоделком — пробила стекло, изменила свою траекторию и попала точно в лоб. Лось, который выжил на холмах близ Сараево, который тайно действовал в Косово, в Ираке, в Афганистане, в Таджикистане, в Пакистане, в Кыргызстане, в Китае, в Чечне, который выжил во всех этих местах без единой царапины — был убит наповал, не успев даже выстрелить в ответ…

— Лосяра, Лосяра… — раздосадовано проговорил Джинн — как же так то…

Невдалеке — раздались автоматные очереди, скупые, короткие — тонули на фоне заполошного треска и буханья дробовиков. Это мог быть Воробей. А мог — и кто-то другой…

Надо было идти…

Джинн обшарил карманы Лосяры — нашел еще один пистолет, деньги, чистый сотовый, патроны. Все забрал себе. Забрал из машины здоровенный чехол с винтовкой. Перетащил Лося обратно в машину. Открыл бензобак, смочил тряпку, чиркнул зажигалкой…

Машина вспыхнула. Это было не как в кино — взрыв до третьего этажа. Просто хлопок и яркое, почти прозрачное пламя…

Держа в руках пистолет и винтовку в чехле — Джинн побежал в сторону застройки, сторожко оглядываясь по сторонам. Правил больше не было, приказы не были ему нужны. Наступало время беспредела…

В последние дни перед Апокалипсисом — по всей Махачкале шел слух. Слух о бессмертном воине, о русском, которого не брали пули. О русском, который появлялся в самых неожиданных местах и стрелял — а ответные пули в него не попадали. Его убили только тогда, когда прижали в одном из дворов несколькими джамаатами, больше ста человек. А кто-то говорил — что и тогда его не убили. А кто-то — говорил, что вранье все это, их было несколько человек. Как минимум двое — один такого сделать никак не мог.

Что было правдой в этой истории — а что ложью — никто и никогда не узнал. Апокалипсис — уравнял всех и вся.

Афганистан. Провинция Кундуз. Кэмп Мармаль

29 июля 2015 года

Война, день первый. Лейтенант Томас Крайс

Они пришли как лавина,

Как черный поток

Они нас просто смели

И втоптали нас в грязь

Все наши стяги и вымпелы

Вбиты в песок

Они разрушили все,

Они убили всех нас…

И можно тихо сползти

По горелой стерне

И у реки, срезав лодку,

Пытаться бежать

И быть единственным

Выжившим в этой войне

Но я плюю им в лицо,

Я говорю себе: «Встать!»

(Оргия праведников. Последний воин мертвой земли).

В германском Бундесвере существует понятие «айнзац». Применение. Тренировки, и все прочее — а когда ты летишь в Афганистан, это называется «айнзац». Четыре месяца, после чего три года отдыха — другой график лишь у частей специального назначения типа КСК. В сороковых — такие условия службы считались бы царскими. В новом тысячелетии — обычно после айнзаца солдаты спивались, разводились, попадали в тюрьмы. Таково было — новое время…

Оберлейтнанту Томасу Крайсу до завершения своего айнзаца оставалось всего несколько часов. Они уже собрали мешки для того, чтобы ехать в Баграм. Они уже собрали отвальную, попировали с теми, кто приехал им на замену. Но добраться до Германии — им спокойно не удалось.