Помни меня

— Нет, ни тот, ни другой, — прошептала Сара. — Но ты не должна задавать такие вопросы, Мэри.

— Почему? Я вынуждена это делать хотя бы для того, чтобы знать, к кому не стоит подбираться, — прошептала Мэри в ответ.

— Тенча в такое не вовлечешь, — сказала Сара с вздохом. — Большинство из нас пытались это сделать. И я желаю тебе удачи, если ты собираешься попробовать с Грэхемом, он твердый орешек.

— Как мне к нему подступиться? — спросила Мэри.

Она скорее почувствовала, чем увидела, как Сара пожала плечами.

— Каждый раз, когда видишь его, показывай, что рада встрече. Этого обычно достаточно, чтобы тебя вызывали под каким-нибудь предлогом. Но не надейся на многое. Ты только разочаруешься.

— Твой мужчина снимает с тебя цепи?

— Иногда, не часто, — сказала Сара устало. — А сейчас иди спать, Мэри, я не хочу тебе об этом рассказывать, это нехорошо.

Мэри услышала грусть в голосе Сары и инстинктивно поняла, что только отчаяние заставило ее пойти на подобное, и она не хотела, чтобы с ее помощью другая девушка решилась на это.

— Мы должны делать все, что в наших силах, чтобы выжить, — произнесла Мэри, взяв Сару за руку и сжав ее. — И это все, Сара, больше ничего. Я не вижу в этом ничего постыдного.

— Увидишь, когда другие от тебя отвернутся, — сказала Сара сорвавшимся голосом.

— Лучше презрение, чем голодная смерть, — настаивала Мэри.

Больше недели она ждала, каждый день надеясь, что ее снова вызовут работать. Потеплело, и в трюме стало душно. В одну из ночей умерла женщина по имени Элизабет Сомс, и обнаружили это только на рассвете. Но больше всего Мэри шокировало то, что никто ничего не мог о ней сказать. Элизабет пробыла здесь взаперти многие месяцы и все же не завела настоящих друзей, и о ней никто, похоже, ничего не знал.

— Она уже была здесь, когда меня привезли, — сообщила Сара, когда Мэри обратила на это внимание. — Элизабет уже тогда болела и почти не разговаривала. В любом случае она была уже старая, так что не беспокойся на этот счет.

Но Мэри беспокоилась именно об этом. Она думала о том, куда охранники забрали тело Элизабет и где ее похоронят, есть ли у нее родственники и сообщат ли им о ее смерти. После этого случая ее желание сбежать усилилось.

Единственным утешением, которое Мэри могла найти, были воспоминания о доме. Она обнаружила, что если глубоко погрузиться в эти воспоминания, то можно забыть о жаре, голоде, вони и о других женщинах. Иногда Мэри представляла, как идет по дороге к Бодиннику вместе с Долли и матерью, чтобы сесть на лодку до Лоствитиля. Насколько Мэри помнила, она только дважды побывала там, в последний раз ей было двенадцать, а Долли четырнадцать. Но оба раза погода стояла жаркая, солнечная, и она помнила, как сидела в лодке, опустив руку в холодную прозрачную воду.

Большую часть их поездки лодка проходила вдоль крутых, густо заросших кустарником берегов, где деревья росли у самой кромки, и их корни тянулись к воде, похожие на узловатые пальцы рыбаков. Это была волшебная поездка. Стрекозы парили над водой, цапли терпеливо стояли на мелководье, и часто из-за деревьев выглядывал робкий олень. Зимородки усаживались на корни деревьев, ожидая, что мимо проплывет неосторожная рыба. Они то и дело брызгали ослепляющей вспышкой бирюзы и возвращались, держа в клюве свой серебряный приз.

Дальше Лоствитиля Мэри никогда не выезжала из дому, пока не поехала в Плимут. Возможно, он был не больше, чем Фоуэй, но ей эта поездка казалась волнующей, потому что туда с грохотом приезжали дилижансы из таких далеких мест, как Бристоль и Лондон. Мэри наблюдала с широко открытыми глазами, как выходили из них пассажиры, восхищалась красивой одеждой и затейливыми шляпками женщин и удивлялась: если они настолько богатые и важные особы, чтобы так далеко путешествовать, почему у них такой несчастный вид?

В последний раз, когда они ездили туда, отец дал ей и Долли по два пенса на карманные расходы. Пока мать покупала ткань на новую одежду, они заглянули в каждый магазин и обследовали каждый базарный лоток до последнего, прежде чем решили, на что потратят деньги. Долли приобрела несколько искусственных ромашек для своей воскресной шляпы, а Мэри купила воздушного змея. Долли сказала, что глупо тратить деньги на что-то, что можно сделать дома бесплатно и что в любом случае девочки не запускают воздушных змеев.

Мэри не волновало то, что она единственная девочка, запускающая воздушного змея, и подумала, что со стороны Долли было глупо купить ромашки на шляпку. И потом, змеи, которые делались дома, оказывались слишком тяжелыми, чтобы хорошо летать. Ее же змей сделан из красной бумаги с желтыми лентами, а бечевка смазана воском и легко скользила в руках.