Помни мой голос

– Угу, – кивнула Флоренс. – Будь моя воля, я вообще никуда отсюда не уезжала бы. Почему нет, в самом деле? Почему мама живет в Кенте, хотя все ее родные – здесь?

– Потому что в Кенте она познакомилась с папой и в Кенте они жили, когда вернулись из Индии.

– Глупости. Мама должна продать дом в Кенте и купить жилье здесь.

– Думаю, она не захочет.

– Но нельзя же все время цепляться за прошлое! Сколько времени прошло с папиной смерти! Почему она не вышла замуж во второй раз?

– Господи, Фло, иногда ты поразительно наивна.

Уинифред покачала головой, но Флоренс не сдавалась.

– А что такого? Папа давным-давно умер.

– Всего семь лет назад.

– Большой срок.

– У взрослых время течет по-другому. Кроме того, мама, наверное, и не собирается повторно выходить замуж. Она любила папу. Невозможно представить кого-то на его месте.

– Ты скучаешь по нему, Уинни?

– Беспрестанно.

Уинифред глубоко затянулась сигаретой и уголком рта выпустила струйку дыма. Флоренс нахмурилась.

– Я бы тоже хотела сказать, что скучаю по нему «беспрестанно», но не могу. Я его почти не помню. Помню смутно какую-то расплывчатую фигуру. Помню, что он болел.

– Ты была еще маленькой. Мои воспоминания о папе намного ярче.

– Он был богат?

Уинифред в изумлении уставилась на сестру:

– Ну и вопросы ты задаешь. С чего вдруг?

– И все же он был богат? – наседала Флоренс. – Почему никто не говорит о деньгах? Дедушка за нас платит или папа завещал маме достаточно средств?

Уинифред сощурилась:

– Какая-то птичка тебе что-то напела, верно?

– Никто мне ничего не напел. – Флоренс отвела глаза и посмотрела на море: – Просто мысль пришла в церкви. Мы с тобой, ты и я, мы – выгодная партия?

– «Выгодная партия»? – развеселилась Уинифред. – Нет, тут без птички не обошлось. Ну, кто тебе что напел? Выкладывай.

– Ладно-ладно. Радио Сью сказала, что та француженка…

– Элиз Дюжарден.

– Ты ее знаешь?

– Разумеется. Она же гостит у Дашей.

– Ну, в общем, она очень богата, и ее мать и миссис Даш надеются свести ее с Обри.

У Флоренс внезапно перехватило дыхание, а в груди стало тесно.

– А, теперь ясно. – Лицо Уинифред смягчилось. – Понятия не имею, является ли Элиз Дюжарден «молодой дамой, располагающей средствами», если перефразировать Джейн Остин, но одно я знаю точно – дедушка, на взгляд женщин, подобных Селии Даш, более чем состоятелен.

Сердце Флоренс забилось от радости.

– То есть дедуля богат? – в волнении спросила она.

– Не особо, но Селия далека от снобизма, и чужое благосостояние ее не интересует. У нее и без того денег полно. Полагаю, если Обри влюбится в горничную, Селия примет ее как невестку с распростертыми объятиями. Так что, моя дражайшая сестренка, неважно, являешься ты «выгодной партией» или нет. Богатство и положение в обществе для Дашей ничего не значат. Важно только одно – чтобы Обри без памяти влюбился в тебя. – Уинифред сочувственно рассмеялась. – И вот эта задачка, Фло, может оказаться тебе не по зубам.

Флоренс воинственно выпятила челюсть. Если деньги и классовые различия для Дашей – пустой звук, значит, дорога свободна.

– У меня целое лето в запасе, чтобы влюбить его в себя, – уверенно заявила она.

– Не забывай, что в его глазах ты просто ребенок, – охладила ее Уинифред.

– «Что вы так боязливы, маловерные?»[2] – усмехнулась Флоренс. – Вероятно, я многого не знаю, но кое-что я знаю наверняка: в любом случае я скоро вырасту. В сентябре мне исполнится восемнадцать, а в следующем сентябре – девятнадцать. Затем двадцать, тридцать, пятьдесят и, Бог даст, семьдесят. Возможно, я доживу до восьмидесяти, так что два года разницы между мной и Обри – сущий пустяк.

Глава вторая

Недостаток спортивного мастерства Флоренс с лихвой восполняла азартом и необузданной страстностью, поэтому если кто и мог одержать победу в теннисном турнире, полагаясь лишь на силу воли и духа, так это Флоренс Лайтфут.

Летом Даши всегда организовывали теннисный турнир, и обитатели залива Гулливера предвкушали его с радостным нетерпением. Состязание длилось две недели и проходило в Педреван-парке, родовой усадьбе Дашей, славившейся великолепным дворцом в елизаветинском стиле. Уильям Даш, некогда капитан школьной теннисной команды, лично подбирал пары и составлял сетку соревнований на основании рейтингов, заработанных игроками в прошлом году. Флоренс молилась, чтобы ее поставили в пару с Обри. Она не просила ничего невозможного: Обри играл первоклассно, а значит, в партнеры ему полагался игрок третьего сорта. Но Небеса не склонили слух к ее мольбам, и Обри выпало играть на пару с Элиз. Не иначе как, подозревала Флоренс, из-за коварного женского вмешательства. Флоренс предстояло играть с Джоном Клэрмонтом, двоюродным братом Обри, одним из лучших теннисистов округи.