Помни войну

— Пусть говорят что хотят. Не им воевать скоро с Турцией за православных болгар, а только России. Одной, без союзников.

— Опять согласны с вами в сказанном. Но все же под Парижской конвенцией стоит российская подпись. Нарушит Россия подписанную ею конвенцию — пойдут международные осложнения.

— Пусть будут. Их нам все равно не избежать из-за Болгарии. Но без флота на Черном море нам воевать против Турции будет сложно. Особенно защищать наши берега...

Перед самой войной с Турцией Россия получила хороший шанс возродить на новом уровне свой Черноморский флот. Такой шанс ей представился после поражения Франции во Франко-прусской войне 1870-1871 годов. Российское правительство заявило об отказе от выполнения «флотских статей» Парижского договора и приступила к строительству на Черном море военных кораблей, воссоздавая, по сути дела, там военный флот.

Однако ввести в строй до начала Русско-турецкой войны удалось только две броненосных «поповки» с мощным артиллерийским вооружением. Это были тихоходные броненосцы береговой обороны конструкции адмирала А. А. Попова, совсем не пригодные для операций в открытом море, не говоря уже о рейдах на Черноморье.

А у вероятного противника в лице воинственно настроенной султанской Турции на морях и на полноводном Дунае имелось 22 броненосных корабля — 13 броненосцев, 2 двухбашенных монитора, 7 бронированных канонерок — и 82 небронированных военных судна. Флот Оттоманской Порты нес на своем борту 763 орудия и 15 тысяч человек команды.

Обучением корабельных экипажей в Турции традиционно занимались иностранные инструкторы, чаще все английские. В туманном Лондоне с известным «пристрастием» следили за состоянием морской силы Блистательной Порты, как любовно называли турки свою державную страну. Такое отношение Великобритании к Турции было вполне понятно: русско-английские отношения в прошлом редко складывались удачно для двух великих государств.

Неприятель имел немало удобных для стоянки морских гаваней, самой восточной из которых была Батумская. Броненосный флот Турции в начале войны базировался больше на удобном для якорной стоянки Сулинском рейде, прикрывая тем самым от русских самый удобный вход в дунайское гирло.

Однако такая преграда не помешала русским морякам перебросить на Дунай из Кронштадта и Николаева 14 паровых катеров, 20 гребных шлюпок и значительное количество морских мин для постановок в виде заграждений на полноводной реке. Вместе с судами и минным оружием на дунайские берега прибыли и балтийские военные моряки. Отправка паровых катеров по железной дороге стала первым в военной истории примером стратегической переброски сил флота по суше с одного театра военных действий на другой.

Металлическими из дунайских катеров было только два — «Шутка» и «Мина», которые способны были давать приличную скорость — до 16 узлов. Остальные, с деревянными корпусами, развивали на широком Дунае скорость по течению реки в 6 узлов, против течения не более 2-3 узлов. То есть они были тихоходными. Первые два катера были вооружены шестовыми минами и буксируемыми минами-«крылатками», деревянные — только шестовыми.

Турецкие броненосцы отличались современностью «начинки» и имели надежную защиту — броню от 3 до 9 дюймов, достаточно хороший ход и мощные по тому времени 7- и 9-дюймовые орудия известной английской фирмы «Армстронг».

Турецкий флот, похоже, никогда еще в своей истории не испытывал такого «нашествия» британских военных инструкторов не только в офицерских эполетах, но и в званиях нижних чинов. Последние были специалистами машинных команд, артиллеристами, профессионалами других современных корабельных должностей. Всего перед войной на султанском броненосном флоте служили за хорошее вознаграждение 370 английских военных моряков — 70 офицеров и 300 в унтер-офицерских званиях.

Султанскими военно-морскими силами командовал опытный службой на английском королевском флоте Го-барт-паша, один из многих британских офицеров-наемников на турецкой службе. На одном из приемов в стамбульском султанском дворце он во всеуслышание заявил:

— Россия воевать на Черном море против Турции не будет по одной-единственной причине.

— По какой причине, ваше высочество?

— Ей просто нечем с нами воевать на море.

— Но Россия может успеть построить броненосцы к началу войны. На Балтийском море такие корабли она уже давно имеет.

— Нет, не успеет. Парижский трактат ей такого времени, на наше счастье, не дал...

Все это Степан Осипович знал прекрасно: «пустота» севастопольских гаваней секрета не представляла, а итоги Крымской войны продолжали щемить сердце россиян. И лейтенант, которому еще в юности прочили большое будущее на флотской стезе, задался вопросом: как бороться на море Черном и, вполне возможно, Азовском с броненосным турецким флотом?