Помни войну

Макаров тепло расстался с прославленным живописцем, перед талантом которого преклонялся. На прощание Верещагин сказал капитану 2-го ранга, такому же, как и он, «фронтовому» Георгиевскому кавалеру:

— Премного благодарен за комфортный переезд в Одессу, Степан Осипович.

— Что вы. Я так признателен вам за наши беседы, уважаемый Василий Васильевич.

— А вы знаете, что я сам едва не стал флотским офицером?

— И как это могло случиться в вашей жизни?

— Мой отец, вологодский дворянин Череповецкого уезда, отдал меня в восемь лет в малолетний кадетский корпус. Затем я стал обучаться в столичном Морском кадетском корпусе, готовился стать офицером флота. Тут в мою будущую судьбу и вмешалась давняя страсть к рисованию, к живописному творчеству.

— Как же вы, Василий Васильевич, будучи кадетом, совмещали полезное с приятным?

— Учась в корпусе, стал по вечерам посещать занятия в Петербургской рисовальной школе. Меня там заприметили преподаватели из Академии художеств. Они подрабатывали в школе лекциями и натурными занятиями.

— Значит, вы закончили в столице сразу и Морской кадетский корпус, и рисовальную школу?

— Да, сразу два учебных заведения. И оба с отличием. А после выпуска мне пришлось выбирать между карьерой флотского офицера и художником.

— И вы, Василий Васильевич, как я знаю, сделали правильный выбор для славы русской живописи.

— Сделал. Отказался от службы, стал мичманом запаса. Разгневанный отец отказал мне в материальной помощи как неблагодарному сыну дворянина. Поступил в императорскую Академию художеств и стал баталистом.

— Жаль, что я потерял в вас возможного флотского товарища. Зато русское воинство обрело в вашем лице прекрасного исторического живописца. Для дней нынешних и для будущего российского искусства.

— Вы это преувеличиваете. Но мне почему-то кажется, что мои пути в жизни с вами обязательно пересекутся.

— И что же будет тогда, Василий Васильевич?

— Трудно сказать. Но что я когда нибудь начну писать портретную работу с будущего адмирала Макарова — вот в это мне верится...

Командир парохода «Великий князь Константин» и художник Верещагин тепло расстались в Одессе. Однажды Степану Осиповичу, уже в контр-адмиральских эполетах, довелось посетить одну из художественных выставок в столице. Он долго простоял тогда у таких верещагинских батальных полотен о Русско-турецкой войне 1877-1878 годов, как «Шипка-Шейново. Скобелев под Шипкой», «На Шипке все спокойно», «Перед атакой. Под Плевной».

Вряд ли два замечательных человека, обладавших талантами каждый на своем поприще, думали в 1878 году, что через шестнадцать лет им придется встретиться еще раз. Но уже не после победной войны, а в самом начале войны проигранной. Встретиться в Порт-Артуре, чтобы погибнуть в водах Желтого моря вместе с флагманским эскадренным броненосцем «Петропавловск»...

«Великий князь Константин» трудился, как говорится, не покладая рук. Не одну тысячу воинов он перевез в Отечество вместе с полковым и батарейным вооружением и имуществом. Экипаж получил не одну благодарность за перевозку войск.

Пароходу приходилось заходить и в турецкий Константинополь — Стамбул на Босфоре, на Принцевы острова

Мраморного моря, чтобы брать и там пассажиров. Среди них однажды оказалась элегантная и красивая девушка, обладавшая прекрасными манерами, — Капитолина Николаевна Якимова, воспитанница иезуитского монастыря в Бельгии, в Спа, дочь состоятельных родителей.

Тридцатилетний блестящий флотский офицер влюбился в нее, что называется, с первого взгляда. Вскоре после знакомства он сделал ей предложение. Оно было принято. После этого завязалась оживленная переписка.

В ноябре 1879 года аристократка Капитолина Якимова стала женой сына боцмана, Георгиевского кавалера флигель-адъютанта Степана Макарова. Венчались они в Морском соборе славного в отечественной истории портового города Одессы. Со стороны жениха присутствовали его боевые товарищи по завершившейся войне.

За немалые труды при перевозке войск из портов Мраморного моря и болгарских портов Бургас и Варна в Россию капитана 2-го ранга Макарова награждают орденом Святого Станислава 2-й степени.

Он ждет нового назначения, но от должности командира строящейся по типу «поповок» царской яхты «Ливадия» (прежняя «Ливадия» потерпела кораблекрушение у берегов Крыма и была «вычеркнута» из рядов Российского Императорского флота) боевой флотский офицер отказался. Его решение означало отказ от быстрой и блестящей карьеры придворного морского офицера, от вполне вероятного продолжения карьеры в Морском министерстве или в Морском главном штабе.

Многие сослуживцы Макарова «не поняли» такой поступок флигель-адъютанта, мечтавшего и дальше служить в боевом составе морских сил Российской державы.