Помни

Катриэль, поколебавшись, последовал ее совету. Стянув сапоги, он поставил их поближе к огню, вновь удержавшись от того, чтобы использовать магию, и удобно устроился в кресле. "Тебе просто не хочется уходить", - поддразнил его внутренний голос. Ему не хотелось. Он, пожалуй, поискал бы предлог, чтобы остаться, если б потребовалось. Потому что впервые за долгое время он был просто Катриэлем - он чувствовал, что Ариана Ламариа воспринимает его магию как нечто естественное, как нечто, принадлежащее ему, как цвет глаз или волос. И в ее глазах не было той смеси отчуждения, страха и зависти, к которой он привык.

Ши'нтар вернулась с серебряным подносом, на котором красовались хлеб, холодное жареное мясо, сыр, фрукты и подогретое вино с пряностями. Подтолкнув к камину маленький столик, она поставила на него поднос и, налив вина в высокий чеканный кубок, протянула его Катриэлю.

- Выпейте это, - произнесла она, опускаясь в соседнее кресло. - Это старый рецепт Гордеи. Нет ничего лучше для того, чтобы избавиться от холода.

"С кем ты проводишь здесь вечера, моя госпожа? - подумал он неожиданно для самого себя, принимая кубок из ее рук. - Кто тот счастливчик, что сидит с тобой у камина? Для кого все это предназначено на самом деле? Или... неужели я могу позволить себе поверить в то, что небезразличен тебе? Нет, - напомнил он себе, - ты для нее никто. Она всего лишь пытается быть вежливой и соблюдать законы гостеприимства". И все же немой вопрос отразился в его потемневших глазах, когда их взгляды встретились над кубком, и ее глаза в ответ вспыхнули золотом.

- Что-то не так? - она нахмурилась, думая о том, что возможно зря воспротивилась своему первому порыву там, у фонтана, когда уже решилась было высушить его одежду с помощью той силы, что была ей доступна. Но что-то остановило ее... что-то в его взгляде, в том, как он повел себя... и в ней самой, потому что - теперь она могла признаться себе в этом - ей почему-то не хотелось расставаться с ним.

"Я ревную, - с удивлением осознал Катриэль, глядя в ее глаза. - Но ведь она мне не принадлежит! И все же я ревную - к своим собственным фантазиям. Боги!" Он улыбнулся одними уголками губ, покачал головой и, отпив глоток, почувствовал, как по телу разливается блаженное тепло.

- Это честь для меня, Мастер, - сказал он тихо, - оказаться здесь. Но не думаю, что в этом городе нашелся бы кто-нибудь еще, поступивший по отношению ко мне подобным образом.

Она едва заметно прищурилась, не отводя взгляда, и он вдруг ощутил, что ее глаза видят гораздо больше, чем ему хотелось бы открыть. Видят слишком многое. Колдовские глаза... и, совершенно точно, не глаза человека.

- У вас неприятности, маг, - произнесла она со вздохом.

Это не было вопросом и не требовало ответа.

О да, можно сказать и так. Неприятности... Просто он в очередной раз столкнулся с Верховным Магистром. Но стоит ли объяснять ей, что Изидор Вьерат слишком давно знает его семью, и так же, как отец, не может простить ему и Амориль смерти матери? И что он сделает все, чтобы Катриэль никогда не прошел Испытание и не стал Мастером? И что его сестра, с которой они одновременно поступили в Академию, стала Магессой два года назад, а его и на этот раз отстранили? И что, как и в первый раз, он сам дал Вьерату повод для этого, когда разнес все в проклятом павильоне - снова! Он до сих пор не понимал, как это могло произойти! И что лишь один из Мастеров, с которыми он частенько спорил по поводу методов использования силы, осмелился выступить в его защиту перед Советом Академии? Один голос против десяти! Его не допустили к Испытанию - такого никогда еще не бывало, чтобы кому-то отказали в доверии дважды, и он вынужден остаться в Академии еще на год - или покинуть ее стены навсегда без надежды на возвращение! Но он готов пройти Испытание! Готов!

Однако, в следующее мгновение он вспомнил, как обрушился на него свод павильона, и стиснул зубы, сдерживая стон. Он даже не успел защитить себя от летящих обломков... лучше бы они убили его!

Буря чувств отразилась на его потемневшем лице, а пальцы, сжимающие кубок, побелели. Наблюдавшая за ним Ши'нтар помрачнела, с удивлением осознав, что ей передалось его настроение. Прежде она ощущала подобное лишь рядом с теми, кто был ей по-настоящему дорог, а год назад, казалось, вообще утратила этот дар.

- Неприятности в Академии, - произнесла она утвердительно.

Он вскинул голову, с вызовом глядя на нее.

- Тут вы не можете мне помочь, - его улыбка резала, словно нож, - это не столь просто, как высушить одежду.