Помнят польские паны. Прелюдия

Мы сумели договориться с проводниками и переселиться в одно купе жёсткого вагона, где ехал старший лейтенант Калабухов, самый опытный из нас. Но и он, воевавший в Испании в 1-й Республиканской танковой интернациональной бригаде под командованием нынешнего начальника АБТУ комкора Павлова и лично знавший его, не ведал того, почему нас отправили на Урал. Самым правдоподобным нам показалась версия от том, что там, на базе местного полка, формируется ударное соединение для отражения агрессии японских войск на востоке Монголии, разговоры о новом приграничном конфликте с которыми кто-то слышал в Москве.

Поезд тащится до Урала долго, несколько дней, так что коротали дорогу воспоминаниями и разговорами на самые разные житейские темы. Ясное дело, Валентин Калабухов рассказывал про Испанию, где ему приходилось сталкиваться с польскими танкетками и танками, поставлявшимися нашими очень агрессивными соседями националистам.

— Танкетки, конечно, плёвенькие. Примерно как наши Т-27, только с немного более мощным мотором и немного более крепкой бронёй, защищающей только от винтовочного огня. Но за счёт низкого силуэта попасть в неё сложно. И часть этих ТКС вооружена британскими противотанковыми ружьями полковника Бойса или крупнокалиберным пулемётом, а это для Т-26 или бортовой брони БТ уже очень неприятно. Не говоря про бронеавтомобили. Последние модификации вообще шли с двадцатимиллиметровой автоматической пушкой, созданной на базе зенитки «Эрликон», снаряды которой наши лёгкие танки вообще не держат. Башенные танкетки ТКВ и плавающие танки модели «130» примерно соответствуют нашим Т-37 и Т-38: минимум брони и пулемёт винтовочного калибра. А вот их 7ТП — достойный соперник нашему Т-26, пусть его лобовое бронирование и слабее.

— Так ведь у «двадцать шестого» пушка 45 мм, а у «семёрки» — всего 37 мм, — возразил я.

— Калибр меньше, а бронепробиваемость та же. Ну, фугасное действие слабее, чем у «сорокопяток», но я же говорю о боях между танками.

Ну, тогда да.

— Их 10ТП — аналог нашего БТ, только с той же «бофорсовской» пушкой. Да и корни у машин одни и те же — американский танк Кристи. Но поляки отказались от колёсного ходя, за счёт чего смогли немного увеличить толщину брони. Но самая серьёзная их машина, которые я встречал в Испании, это 14ТП. Толстокожий средний танк, который наши «сорокопятки» не «берут» в лоб из-за пятисантиметровой брони, а бортовую и кормовую броню толщиной 35 мм пробивают только с малой дистанции. К счастью, они пришли в единичных количествах, и я лично видел только уничтоженный артогнём такой танк.

— Нам на Курсах усовершенствования комсостава рассказывали, что поляки разрабатывают и тяжёлый танк массой около 25 тонн, — вставил слово Старков. — По бронированию — примерно как 14ТП, но с семидесятипятимиллиметровой пушкой.

Ого! У нас, конечно, есть тяжёлые Т-35 и средние Т-28 с орудием примерно такого же калибра, но их бронирование куда слабее: не превышает 30 миллиметров, а орудие КТ-28 больше предназначено для поражения пехоты, чем бронетехники. С пятисантиметровой бронёй способна справиться только новейшая Л-10, которую недавно стали устанавливать на Т-28.

— А с чешскими танками не доводилось сталкиваться? — поинтересовался Колобанов.

— Только с ЛТ-34 и ЛТ-35, — кивнул Валентин. — Первые послабее будут, а вторые — крепкие, надёжные машины. Имелись у нас в качестве трофеев. А вот более новые ЛТ-38 и более мощные ЛТ-37 с сорокасемимиллиметровкой уже не застал, хотя, говорят, вторые поляки тоже успели поставить под самый занавес войны. Но, судя по характеристикам их орудия, наши любые танки против него беззащитны с дистанции полтора километра.

Грустно. Очень грустно, когда идёшь в бой и знаешь, что любое попадание в твою машину станет последним для неё. Если только не повезёт и вражеский снаряд не уйдёт в рикошет.

Нам бы, конечно, про японские танки поговорить в свете догадок о том, ради чего мы едем на восток, да вот только никто из нашей компании в реальном деле с ними не сталкивался, да и их технические характеристики представляет с трудом.

Последние часы наш состав еле тащился, поднимаясь на главный перевал через Уральский хребет, паровоз надсадно пыхтел, едва справляясь с подъёмом, но зато после этого резво покатился вниз по путям, петляющим похлеще упившегося до изумления пьяницы. Красотища, конечно, при этом открывалась невероятная, а одна и та же гора с очень крутыми каменистыми склонами за это время несколько раз показывалась то в левых, то в правых по ходу поезда окнах вагона. Ещё одна остановка у одноэтажного приземистого вокзала, стоящего на склоне горы и рядом с довольно большим озером, полностью окружённом горами, и прибежавший проводник сообщил, что на следующей станции нам выходить.