Помнят польские паны. Прелюдия

Фюрера очень вдохновил прошлогодний поход на Рим фашистов Бенито Муссолини, и он тоже решил захватить власть в Германии тем же путём: предпринять марш национал-социалистов из Баварии на Берлин «до того, как Берлин пойдёт на Мюнхен». У Муссолини получилось стать премьер-министром, а почему у вождя национал-социалистов в стране, где власть не поддерживают даже многие военные, не может получиться стать канцлером? Ведь хорошо известно, что эти же военные одобряют идеи нацистов о «твёрдой руке», которая, наконец-то, позволит покончить с позорным положением Фатерлянда, в котором он оказался после подписания Версальского мирного договора.

Да, позорным! Великая держава, всего-то пять-семь лет назад успешно сражавшаяся против таких сильных противников, как Англия, Франция и Россия, и побеждавшая их, ныне вынуждена унижаться перед «лягушатниками» и «лимонниками». Не франко-британские войска стояли на пороге Берлина, а германские практически у стен Парижа. Не русские оккупировали Восточную Пруссию и Силезию, а немецкий кованый сапог топтал украинскую землю до самого Харькова и пинал ленивых Иванов под Псковом.

Да, мы, немцы, надорвались в Великой войне. Но те условия, которые нам продиктовали британские, французские и американские плутократы, просто унизительны. Ведь что получается? Наша и без того разорённая войной страна должна выплатить чудовищную сумму репараций в размере 132 миллиардов золотых марок. И любая задержка в выплате этих денег грозит её оккупацией, на которую мы не можем ничем ответить. В марте 1921 года французские и бельгийские войска так и поступили, войдя в Рейнскую демилитаризованную зону и заняв порты Дуйсбург и Дюссельдорф. Но я, почти восемь лет прослуживший в артиллерии, прекрасно понимаю, что таким образом был создан плацдарм для дальнейшего захвата всего промышленного района в Рейнланд-Вестфалии.

Французы настолько обнаглели, что в том же году настояли на проведении референдума о государственной принадлежности Верхней Силезии, в котором 40% голосов получили сторонники передачи этого важнейшего для Германии региона Польше. И берлинские импотенты отдали её восточную часть полякам!

В связи с выплатами репараций экономическое положение Дойчланда настолько ухудшилось, что стало просто невозможно собрать очередные платежи. И «победители» «смилостивились», заменив денежные выплаты поставками им стали, угля и древесины. Но и это уже стало невозможно своевременно выполнять из-за того, что страна переживает глубочайший кризис. В результате в январе нынешнего, 1923 года стотысячная франко-бельгийская армия оккупировала Рур, установив контроль над выработкой трёх четвертей германского производства угля и половины стали и чугуна. В качестве «производственного залога выполнения Германией обязательств по выплате репараций». Этот мерзавец Пуанкаре и вовсе стремится к тому, чтобы Рур и Рейнланд-Вестфалия превратились в новую Саарскую область, где германская власть чисто номинальна, а всем управляют французские оккупанты.

А что предприняли в Берлине? Они объявили «пассивное сопротивление». И лишь члены фрайкора, среди которых немало ветеранов Великой войны, разделяющих взгляды национал-социалистов, да коммунисты (хоть какая-то польза от этих подонков!) сопротивлялись активно, устраивая акты саботажа и нападая на оккупантов. Как я слышал, неотступно следуя за фюрером как его телохранитель, ущерб для экономики Рура за время этого «пассивного сопротивления» составил от четырёх до пяти миллиардов золотых марок. Да и такую форму протеста еврей Штреземан, занимающий пост канцлера, отменил в нынешнем августе, по сути, капитулировав перед «лягушатниками».

Эти новые уступки французам вызвали массовые беспорядки и даже вооружённое выступление «чёрного рейхсвера» в Кюстрине, жестоко подавленное правительственными войсками. А Штреземан, предвидя это, объявил в стране чрезвычайное положение, чтобы ему было удобнее преследовать патриотов Германии.

И как в такой обстановке не попытаться вернуть Германии германскую власть и уважение к ней со стороны всего немецкого народа? Тем более, Берлин настроен в отношении Баварии очень неприязненно, и ждать, когда зародыш национального самоуважения подавят в его колыбели — преступлению подобно. Ведь Бавария хоть и объявила собственное чрезвычайное положение, но сделала это в пику берлинскому правительству. А диктаторские полномочия, предоставленные назначенному при этом комиссаром земли Бавария Густаву фон Кару, позволяют ему не подчиняться даже распоряжениям центрального правительства.

Вчера, 8 ноября, я неотступно следовал за фюрером целый день, и был рядом с ним, когда он вскочил на стол в пивной «Бюргербройкеллер» и выстрелил из пистолета в потолок, чтобы прервать выступление Кара. Потом мы с Рудольфом Гессом проложили ему путь к трибуне, с которой он объявил: «Началась национальная революция!».