Помнишь ли ты, Анаис?

Никого в доме.

Только теперь до меня доходит, что я не одета.

Кто-то наблюдает за мной, видит меня под душем, в постели, каждую минуту.

Кто-то вторгается в мое интимное пространство.

Кто?

Монстр-извращенец? Ангел-хранитель?

Как это возможно?

И этот голос, боже мой. Я уверена, что этот голос мне знаком.

14

Вёль-ле-Роз, 26 января 2016

Я открываю «Желтые страницы», зажмуриваюсь, палец скользит вниз, останавливается.

Я полагаюсь на случай в чистом виде.

Читаю.

Мишель Деламар. Каменщик в Кани-Барвиле. Звоню.

Разумеется, этот Мишель Деламар не вполне понял, чего я хочу. Плевать, главное сделано, он придет завтра на улицу Виктора Гюго и тщательнейшим образом обследует стены, пол и чердак. Потом я позвонила Мартино и сказала, чтобы завтра не приходил. Он тоже ничего не понял. Ворчал, по своему обыкновению, мол, так он никогда не закончит мой магазин.

Я ужинаю с Клер в «Марине». Мы в блинной одни. На горизонте ни тени клиента. Клер, как и я, зимой выживает как может и с нетерпением ждет майских праздников. Она одна растит четырехлетнего сынишку Тома, мальчик даже ходил к Элизе в прошлом году, до того как пошел в садик.

Пока мы едим, Анаис и Том играют вместе на полу, у коробки с «Лего». В своем ресторане Клер устроила детский уголок, как в приемной врача: игрушки в ящике, журналы на низком столике, на этажерке книги.

Я пробую блинчик с морскими гребешками, луком-пореем и дьеппским соусом. Не знаю, каковы блинчики Клер в разгар лета, но в мертвый сезон… пальчики оближешь! Я вообще-то не пью, а тут подруга наливает мне уже третий стакан сидра.

За ужином я и рассказала Клер все. Просто так, без особой причины. Наверное, сказались усталость, одиночество и страх. Я все выложила. Про письмо Меленга, секрет Анаис Обер, одержимость Александра, анонимные звонки, песни Анаис и… про Адель.

Клер долго сидит, уставившись на меня, так смотрит психотерапевт на пациента с отклонениями. Потом, покусав губы, говорит:

– Про все остальное ничего не знаю. Если честно, я мало что поняла про рукопись Виктора Гюго, пьесы, Мадемуазель Анаис и призраков, которые проходят сквозь стены и пользуются мобильником. А вот насчет Александра могу сказать одно: будь с ним поосторожнее!

Я удивлена!

– Что ты имеешь в виду?

Клер краснеет. Вернее, розовеет. Она хорошенькая, чуть полноватая, с большими светлыми глазами, на щеках россыпь веснушек, густые кудрявые волосы делают голову похожей на шар. Симпатяга, говорят вёльцы. Она кашляет, осушает стакан сидра и наконец решается:

– Знаешь, Ариана, моя история матери-одиночки далеко не так романтична, как твоя. Твой Рюи улетел на край света, а чтобы отыскать отца Тома, GPS-навигатор не нужен. Он работает вахтовым методом на атомной электростанции Палюэль и получает достаточно, чтобы содержать дом в Блосвиле – меньше чем в десяти километрах отсюда – и выплачивать алименты еще двум дурочкам вроде меня.

Мы смеемся. Вылетает пробка из второй бутылки сидра. Наши стаканы встречаются звеня.

За здоровье подлецов!

Но нить я не потеряла.

– Так что насчет Александра? Что значит твой совет?

– Какое определение ты предпочитаешь? Бабник? Трепач? Захребетник? Я не знала, что он еще и двинутый на этой истории с актрисой и книгой Виктора Гюго, но меня это не удивляет.

Последний морской гребешок. Под сидр. Я смакую. Во мне просыпается стерва.

– У тебя с ним было?

Клер отвечает смущенной улыбкой, лицо покрывается розовыми пятнами.

Нет уж, я ее дожму.

– Уверена, что да!

Клер опускает глазки. А я не отстаю:

– Я не ревную, Клер, плевать мне на этого типа.

– Один раз, сто лет назад. Тому еще и года не было. Но я знаю, что говорю, Ариана. Не подпускай его близко.

Мы снова смеемся. Я встаю, меня чуть пошатывает. Сколько лет я не брала в рот ни капли спиртного? Иду к Анаис и Тому. Повсюду валяются пластмассовые детали конструктора, журналы и книги тоже разбросаны.

Внезапно мой взгляд застывает.

Книга!

Невозможно не узнать «Прогулки в Вёле».

Наклоняюсь, беру брошюру и лихорадочно листаю. Где же страница 42? Фотография с праздника Виктора Гюго? Та, которую от меня скрывают, с тех пор как я приехала?

42-й страницы нет… Остался жалкий клочок бумаги возле корешка.

Зал ресторана качается. Когда же кончится это безумие?

Я оборачиваюсь к Клер и кричу:

– Почему? Почему она вырвана, эта страница?

Анаис с Томом смотрят на меня как-то странно.

Клер, убирая посуду, пожимает плечами:

– Понятия не имею, книга старая.

– Вот именно, – не унимаюсь я, – как она здесь оказалась, эта книга, в твоей блинной?

Клер отвечает сухо, ее раздражает моя истерика:

– Не знаю. Вообще-то, в деревне у всех она найдется, на полке или в чулане…

15

Вёль-ле-Роз, 27 января 2016