Помнишь меня?

— И еще, скоро придет Жанна, наша домработница. Она поможет, если возникнут проблемы. Любые. — Он помедлил и взял мою руку. Кожа у него гладкая. — Возвращайся, дорогая, — чуть хрипло сказал он, отпустил мою руку и устремился к двери.

Я одна. Одна в нашем доме. Оглядывая огромное пространство, я понимаю, что здесь нет следов моего пребывания. Ни ярко раскрашенных глиняных кувшинчиков, ни лампочек-фонариков, ни книжек в мягких обложках. Может быть, мы с Эриком хотели начать новую жизнь и выбирали вещи вместе?

Я вытащила телефон и стала писать эсэмэску Фай — безумно хочу поговорить обо всем этом с ней: «Привет, придешь домой — позвони. Жду с нетерпением».

Тот же текст я отсылаю Кэролин и Дебс, а потом отбрасываю телефон и… раз! — прокатилась по блестящему скользкому полу. Хохочу во все горло. Это же безумие! Я! Здесь!!! И… два! Снова прокатилась, вскочила и закружилась, раскинув руки, заливаясь смехом. Я! Лекси Смарт! Пардон, Лекси Гардинер. Живу! В этом произведении искусства! В этом дворце! С дистанционным управлением…

Крра-ак! Что-то разбилось. В ужасе я останавливаюсь. Каким-то образом я задела рукой стеклянного леопарда, застывшего в прыжке на полке. Он упал на пол и раскололся. Вот черт! Меня аж в жар бросило. И что теперь делать? Вдруг он тоже стоит десять тысяч? Вдруг это фамильная реликвия Эрика?

Я осторожно поднимаю один кусок леопарда, потом другой. Вдруг раздается сигнал: бип-бип-бип, и я машинально вскидываю голову. Громадный экран на стене ярко светится синим, и по нему ползут зеленые буквы: «Лекси, как дела?»

Он следит за мной. Чертов Большой брат!

Испугавшись, я сунула оба куска леопарда под диванную подушку.

— Привет, — с колотящимся сердцем сказала я голубому экрану. — Я не нарочно, я не хотела…

Молчание. Экран не реагирует.

— Эрик! — еще раз попробовала я.

Нет ответа.

Ладно. Может быть, он все-таки меня не видит. Должно быть, это сообщение он набирал в машине. Я очень осторожно приближаюсь к экрану и вижу закрепленную на подставке клавиатуру с серебристой мышкой. Я нажимаю «ответ» и медленно набираю: «Спасибо, хорошо».

Оставить все как есть? А потом склеить этого леопарда? Нет, давай сознавайся!

«Нечаянно разбила стеклянного леопарда, — печатаю я. — Очень, очень сожалею. Надеюсь, утрата восполнима». Нажимаю «отправить» и вышагиваю по комнате, жду ответа. Не надо волноваться. Я ведь не знаю, что это за безделушка, правда? Может, мы его в лотерею выиграли. Может, он вообще мой, а Эрик его ненавидит всей душой. Откуда мне знать?

Бип. Я затаила дыхание. «Конечно, восполнима. Не волнуйся, дорогая».

Хвала богам! Значит, все в порядке.

«Спасибо! Обещаю, больше ничего не случится».

Не верю, что я приняла это так близко к сердцу. Не верю, что спрятала осколки. Во что я превратилась? Откинув подушку, под которой лежали два куска леопарда, я застыла. Проклятое стекло разрезало проклятый диван. Десятитысячный диван. Боже, я этого не вынесу. Я не могу сказать Эрику, что испортила еще и диван. Просто. Не. Могу.

Я суетливо переложила подушки, чтобы закрыть дыру, а потом схватила куски разбитого леопарда и понесла их на кухню. Среди сверкающих серых шкафчиков я с большим трудом нашла мусорное ведро и выбросила леопарда.

Раздался звонок, и я воспрянула духом. Должно быть, это моя лучшая подруга Розали.

Розали оказалась еще худее, чем на нашей свадьбе. На ней черные брючки-капри и розовый кашемировый джемпер. Увидев меня, она чуть вскрикнула и уронила на пол подарочный пакет от «Джо Малон».

— Боже мой, Лекси. Твое личико…

— Все отлично! — ободряюще сказала я. — Видела бы ты меня шесть дней назад.

— Бедняжка. Какой кошмар. — Она подняла пакет и расцеловала меня в обе щеки. — Хотела приехать пораньше, но ты не представляешь, как долго я ждала места на парковке у «Черитон-спа».

— Заходи. — Я махнула рукой в сторону кухни. — Кофе будешь?

— Дорогая, — Розали безмерно удивлена, — я не пью кофе. Доктор Андрэ запретил мне, ты же знаешь.

Какое-то время я молчу.

— Дело в том… Я ничего не помню. У меня амнезия.

— О боже мой! — Она прижала руку ко рту. — Эрик что-то такое говорил, но я думала, он шутит.

Выражение ужаса у нее на лице рассмешило меня.

— Нет, он не шутил. Ты для меня как чужая.

Молчание. Я смотрю, как Розали переваривает эту информацию — глаза округлились, щеки впали.

— Какой кошмар, — сказала она наконец.

— Я не узнаю этого дома. — Я обвела рукой вокруг себя. — Я не помню, какой была моя жизнь. Если ты мне что-нибудь расскажешь…

— Конечно, конечно! Давай сядем.

Она направилась в кухню, оставив на полке пакет от «Джо Малон», и уселась у блестящего столика из нержавеющей стали. Я села рядом.

— Что ты хочешь узнать? — Она выжидательно посмотрела на меня.

— Ну, — я задумалась, — как мы с тобой познакомились?

Розали охотно принялась рассказывать: