Помню тебя

— Что-то случилось? — Голос Таннера дрожал, глаза увлажнились. — Марни умерла?

— Нет, милый. Таннер... присядь. — Сара похлопала рядом с собой, и Таннер опустился на диван и обхватил голову руками. Сара обняла его за спину. — Я знаю, это тяжело. Но ты знал, что это случится. Мы обсуждали понедельник. Но у Рэнса полномочия. Он...

— Что? — Таннер вскинул голову и злобно уставился на бывшего сестры. — Это невозможно.

— Вообще-то, возможно. Потому что я все еще женат на Марни. — Рэнс шмыгнул носом и провел ладонью по лицу, в его глазах стояли слезы. — Она ушла от меня, но мы никогда официально не разводились.

Таннер мотнул головой:

— Я тебе не верю. Мам, она сказала, что они... она...

Таннер откинулся на спинку дивана и потер лицо, его грудь тяжело вздымалась. У Натали разрывалось сердце.

— Таннер, Марни говорила много неправды, — сказала Сара. — Я тоже не знала, что развода не было.

Таннер пронзил Рэнса взглядом:

— То есть ты хочешь появиться сейчас, подписать бумажку и все? У тебя двое детей, которые не видели тебя много лет. Как ты объяснишь это?

— Таннер. — Брайан снял пиджак и расслабил галстук. Выдохнул и посмотрел на Рэнса. Натали заметила на его левой руке золотой проблеск. — Когда Марни уехала из Сиэтла, мы не знали, куда она отправилась. Она поехала не прямиком сюда. Нам потребовалось несколько недель, чтобы отыскать ее. Она возила детей повсюду. Они жили в машине... посреди зимы. Счастье, что они добрались сюда целыми и невредимыми.

— Я тебя не спрашиваю, — огрызнулся Таннер. — Я спрашиваю его. Твои дети прожили тут пять лет. Где был ты?

Рэнс тяжко вдохнул:

— Когда Марни ушла, я был не в себе. Мне понадобилось несколько лет, чтобы исправиться. Я не горжусь этим, но тогда я был таким. Друг наконец убедил меня обратиться за помощью. Теперь я завязал. И я знал, что здесь они в безопасности. Счастливы. Не хотел их смущать, полагаю. Я решил, что пока не налажу свою жизнь, им лучше без меня.

— Лучше. — Таннер не отводил от него пристального взгляда. — Им ни к чему снова переворачивать жизнь вверх тормашками. И вам придется закрыть меня в тюрьме, прежде чем я позволю какому-то наркоману забрать их из моего дома.

— Вау, притормози. — Рэнс поднял руку. — Ты меня не знаешь, мужик.

— Мне не надо тебя знать.

— Вообще-то, надо. — Рэнс выдохнул и обвел взглядом комнату. — Ты прав. Я был наркоманом. У Марни были свои проблемы, но и у меня тоже. Не думаю, что я хотел быть отцом. Однозначно не был готов к ответственности. Но я больше не тот человек. Я чист уже два года. У меня хорошая работа, и я готов к обязательствам. И, нравится тебе это или нет, это мои дети. Ты не можешь запретить мне видеться с ними.

— Никто тебе не запрещает. — Отец Таннера положил ладонь на руку Рэнса и предупреждающе посмотрел на него. — Таннер, я понимаю, что все это слишком, сын, но...

Таннер вскочил на ноги:

— Еще раз назовешь меня так, и, клянусь, я ...

— Таннер, хватит! — Сара встала и схватила его за руку. — Злостью ничего не решишь. Слушайте, уже поздно, и завтра нам предстоит тяжелый день с детьми. Предлагаю на сегодня закончить.

Таннер стряхнул ее руку и вылетел из комнаты. В следующую секунду дом сотряс грохот входной двери.

* * *

Воскресенье выдалось невыносимым. Таннер не знал, как высидел утром в церкви. Они являли грустное зрелище, многие всю проповедь вытирали глаза и шмыгали носами. Джейсон неотрывно смотрел на Рэнса, который сидел через поход и на три ряда впереди. Таннеру хотелось за шиворот выволочь мужчину из храма. Натали все время сжимала его руку, словно читала мысли. Что, вероятно, правда.

Обед был мучительным. Почему-то мама настояла пригласить отца и Рэнса к ним. А потом они все вместе объяснили Джейсону с Джени то, что, как подозревал Таннер, они и так уже знали.

Завтра они попрощаются с матерью.

Тем вечером Таннер с колотящимся сердцем шел к спальням детей и думал, как быстро после похорон сможет собрать их вещи и рвануть к границе.

Джени спала, крепко обнимая плюшевого медведя, в ногах кровати разлеглась Гвин. Тяннер поднял с пола несколько книг и положил их на полку. Посмотрел на приготовленную на завтра одежду. В горле защипало. Розовая юбка и белая футболка с большими розовыми и красными цветами, любимая футболка Джени.

Таннер наклонился и положил ладонь на лоб племянницы.

— Господи, помоги мне, — выдохнул он.

Слезы защипали глаза и обожгли щеки, когда Джени перекатилась на спину, сонно улыбаясь. Ее веки затрепетали и открылись.

— Дядя Таннер?

— Ш-ш. Просто пришел пожелать спокойной ночи, принцесса. Засыпай.

Джени села, распахнув заплаканные глаза.

— Мама умрет, — прошептала она.

— Я знаю.

Он откинул ее волосы назад, и по ее щеке скользнула слеза.

Она отбросила его руку.

— Ты сказал, что врачи ей помогут! — Из ее детской груди вырывались громкие рыдания. — Ты обещал!

Таннер в ужасе уставился на нее.

— Джени... я...

Что? Что сказать или сделать, чтобы избавить ее от боли?

Он обещал.

Она отползла к изголовью, изо всех сил сжимая мишку, ее глаза метали молнии.