Читаем Помню тебя полностью

Обиженная и пристыженная его отказом, Тасся опустила голову, но через несколько секунд вдруг осознала, что в его голосе прозвучало искреннее сожаление, и вопросительно посмотрела ему в лицо. Какое‑то мгновение она изучала его бесстрастные черты, но стоя рядом с ним в саду, она чувствовала испуг и одновременно какую‑то веселую бесшабашность. Он излучал странное магнетическое притяжение, которое привлекало ее к нему независимо от ее воли. И она стояла там, попеременно то радуясь, то тревожась.

Тасся обиженно развернулась и сделала шаг вперед, но все-таки сожаление, прозвучавшее в его голосе, заставило ее оглянуться… а может быть, это было ее сердце, которое сжалось так, словно она покидала… что‑то такое, о чем могла бы потом пожалеть. В повисшем молчании они долго смотрели друг на друга — разделенные всего двумя шагами.

Даже сейчас воспоминание о том, как он улыбался и смотрел на нее из‑под полуопущенных век, вызывало незнакомое ей ощущение интимности, от которого ее бросало то в жар, то в холод.

В голове у Тасси забили тревожные колокола, предупреждая об опасности.

— Тасся, — позвал он ее хриплым шепотом, и в глазах его вдруг затеплился огонь, когда он протянул к ней руку, — Иди сюда.

Рука Тасси протянулась к нему будто сама по себе, и он крепко обхватил ее пальцами; ее вдруг повлекло вперед, две руки, как стальные обручи, сжали ее, и она почувствовала на своих губах его ищущие губы. Нежные и настойчивые, они ласкали ее, приспосабливаясь к ее рту, прижимаясь к нему все крепче. Внезапно он сжал ее еще сильнее и властно притянул к себе. Тихий стон нарушил тишину, но Тасся не поняла, что этот звук исторгла она сама. Она встала на цыпочки, чтобы дотянуться до него, и положила руки на его широкие плечи, прижавшись к нему так, словно искала у него защиты от этого мира, который вдруг стал таким темным и чувственным и в котором ничто уже не имело значения, кроме их тел и его губ, прижавшихся к ее рту так, словно он умирал от желания.

Наконец он оторвался от ее губ, продолжая держать в своих объятиях; Тасся прижалась щекой к его груди, чувствуя, как он проводит губами по ее волосам. Что-то до боли уже знакомое было в этих объятиях, но мысль все упорхала от нее…

— Ты считаешь меня ветренной? — прошептала ошарашенная поцелуем девочка.

— Я думаю, что ты великолепна. — Смеясь тихо произнес Аркх. — Вряд-ли я смогу прожить без тебя следующие два года. Мне нужно срочно встретится с твоей семьей.

Вдруг на тропинке, вьющейся через сад, послышались чьи-то крадущиеся торопливые шаги.

Нежный кавалер куда-то испарился, он превращался в опасного загадочного незнакомца.

Аркх только приготовился защищать свою обретенную половинку, как из-за куста роз, сонно потирая глазенки и шаркая по песчаной дорожке босыми ногами появился мальчишка.

— Как же я мог почувтвовать угрозу в мальченке? — расстроенно подумал он и запнулся. На него в упор смотрели яростные глаза — этот взгляд он уже видел. Его он не спутал бы ни с кем.

— Откуда ты здесь? — спросил он мальца.

Пришедшая в себя от нахлынувших чувств Тасся наконец смогла выбраться из-за спины своего нового друга.

— Десмон, ты как здесь очутился? — протиснулась мимо настороженного демона девушка, и взяла братишку на руки.

— Аркх, познакомься — это мой младший братик — Десмон.

Брат? Здесь? Маленький сильфид? Да кто же ты такая, моя Тасся? Вот это да, сплошные загадки.

В домике зажегся свет и в сад вышла Тамари. Не застав детей в постели, она спустилась в сад. Распущеные волосы золотым нимбом окружили прекрасное лицо. . Ее любимые чада частенько по ночам бродили в саду, любовались на звезды и ловили разноцветных светлячков. Что ни говори, а все-таки дети тьмы, улыбнулась своим мыслям женщина. Но сегодня дети выглядели чуднО — растерянно оглядывалась по сторонам Тасся, да и Десмон — бросавший яростные взгляды в темноту. Да уж, денек сегодня был непростой. Да и ночка обещает быть нескучной.

Тасся сначала растерялась, но затем на нее вдруг снизошло вдохновение. Она быстро пригладила волосы, оправила сбившуюся под пушистым пледом пижамку и мысленно помолилась, чтобы лицо не выдавало, что она только что имела тайное свидание под покровом ночи.

Тамари подошла к детям и нежно их обняла.

— С днем рождения тебя, любимая Тебе уже пятнадцать. — мама нежно поцеловала дочь и обняв, повела детей в дом.

— С днем рождения тебя, любимая. — Повторил шепотом Аркх, притаившийся в тени изгороди.

В этот момент, словно услышав его шепот, девочка оглянулась , но кроме темноты ничего не увидела.

— Не прощаюсь. Мы скоро встретимся. — Ласковый голос провожал Тассю из темноты.

<p>Глава 5. Аркх</p>

Укрывшись в тени изгороди, провожал Аркх взглядом свою Соединенную. Мысли в голове его роились и метались, и все никак не собирались в кучу. Пробравшись утром через портал к реке, Аркх и подумать не мог, что день будет таким, мягко сказать, необычным.

Перейти на страницу:

Все книги серии Демониада. Сага о любви

Похожие книги

Провинциал
Провинциал

Проза Владимира Кочетова интересна и поучительна тем, что запечатлела процесс становления сегодняшнего юношества. В ней — первые уроки столкновения с миром, с человеческой добротой и ранней самостоятельностью (рассказ «Надежда Степановна»), с любовью (рассказ «Лилии над головой»), сложностью и драматизмом жизни (повесть «Как у Дунюшки на три думушки…», рассказ «Ночная охота»). Главный герой повести «Провинциал» — 13-летний Ваня Темин, страстно влюбленный в Москву, переживает драматические события в семье и выходит из них морально окрепшим. В повести «Как у Дунюшки на три думушки…» (премия журнала «Юность» за 1974 год) Митя Косолапов, студент третьего курса филфака, во время фольклорной экспедиции на берегах Терека, защищая честь своих сокурсниц, сталкивается с пьяным хулиганом. Последующий поворот событий заставляет его многое переосмыслить в жизни.

Владимир Павлович Кочетов

Советская классическая проза
Плаха
Плаха

Самый верный путь к творческому бессмертию – это писать sub specie mortis – с точки зрения смерти, или, что в данном случае одно и то же, с точки зрения вечности. Именно с этой позиции пишет свою прозу Чингиз Айтматов, классик русской и киргизской литературы, лауреат самых престижных премий, хотя последнее обстоятельство в глазах читателя современного, сформировавшегося уже на руинах некогда великой империи, не является столь уж важным. Но несомненно важным оказалось другое: айтматовские притчи, в которых миф переплетен с реальностью, а национальные, исторические и культурные пласты перемешаны, – приобрели сегодня новое трагическое звучание, стали еще более пронзительными. Потому что пропасть, о которой предупреждал Айтматов несколько десятилетий назад, – теперь у нас под ногами. В том числе и об этом – роман Ч. Айтматова «Плаха» (1986).«Ослепительная волчица Акбара и ее волк Ташчайнар, редкостной чистоты души Бостон, достойный воспоминаний о героях древнегреческих трагедии, и его антипод Базарбай, мятущийся Авдий, принявший крестные муки, и жертвенный младенец Кенджеш, охотники за наркотическим травяным зельем и благословенные певцы… – все предстали взору писателя и нашему взору в атмосфере высоких температур подлинного чувства».А. Золотов

Чингиз Айтматов , Чингиз Торекулович Айтматов

Проза / Советская классическая проза