Помню все

Они поужинали на кухне: ели омлет, виноград, какой-то пирог и пили вино. С Джеймсом было так легко и весело… Они болтали о каких-то его поездках и впечатлениях. Никто из них не вспоминал о прошлом, но оба чувствовали, что все это рядом, никуда не исчезло, и забыть об этом невозможно.

Джеймс сварил кофе, и они перешли в гостиную. Стеклянные двери были открыты прямо в ночное фиолетовое небо. Сияли огни, и слышался шум улицы. Джеймс включил торшер, и его мягкий свет осветил уютную комнату с красивой мебелью и множеством картин на стенах. Они сели в кресла напротив друг друга. Джеймс откинулся назад, и его лицо оказалось в тени.

Мэндж было не по себе — она ощущала на себе его пристальный взгляд. Чувства переполняли ее, глубокие и опасные чувства, заставлявшие сердце то замирать, то биться сильнее. "Выпить, поужинать и разойтись" — вот все, что он предложил, напомнила она себе и принялась дуть на горячий кофе. Если бы она себя могла остудить так же легко!

Напряжение нарастало. Они молчали, погруженные в собственные мысли. Скорее всего, одни и те же.

Мэндж охватила дрожь. Чтобы как-то разрядить обстановку, она решила нарушить молчание.

— Надолго ты уезжаешь?

Голос прозвучал хрипло и неестественно. Мэндж притворилась, будто у нее что-то застряло в горле, и прокашлялась.

— Недели на две, — отозвался Джеймс. — А может, и на три.

Снова пауза. Мэндж автоматически стала складывать в стопку рассыпанные журналы, лежавшие на столе. Потом уставилась на какую-то обложку — вроде бы ей интересно, но краем глаза наблюдала за Джеймсом. Тот сидел в кресле и не двигался.

— Ты действительно выходишь замуж за Дика? — вдруг спросил он громко.

— Нет, — сказала Мэндж. А зачем теперь притворяться?

Джеймс нагнулся вперед, поставил свою чашку на стол и посмотрел открыто на Мзндж.

— Хорошо, — сказал он, — тогда тебя не очень расстроит то, что Энни принялась очень активно его утешать. Это произошло, когда ты уехала на уик-энд.

Мэндж открыла рот от удивления.

— Энни? Я думала, что она провела уик-энд с тобой.

— Со мной? — теперь удивился Джеймс. — С чего ты это взяла?

— От самой Энни узнала. Джеймс нахмурился.

— Я виделся с ней. Ей не терпелось обсудить некоторые эскизы, поэтому мы встретились утром в субботу. Пообедали в кафе-ресторане и разошлись. Разве это называется провести уик-энд вместе?

— Значит, вы не виделись вечером?

— Да нет же! По некоторым причинам я решил поехать в Лондон. Когда я уходил, Энни и Дик договаривались поужинать вместе. Как ты к этому относишься?

— Ты про Дика? Да никак. Мне все равно. — По правде говоря, Мэндж почувствовала облегчение. — А ты?

— Черт возьми, а мне-то что до этого?

— Энни очень хорошенькая. Джеймс засмеялся.

— Да уж конечно. Но ты лучше меня знаешь, какой тип женщин я предпочитаю.

Мэндж ничего не ответила. У нее даже пересохло в горле от волнения. Чтобы как-то справиться с этим, она резко встала.

— Я… пожалуй, отпущу тебя спать, раз тебе надо рано вставать.

Она старалась говорить бесстрастным голосом, но при этом все же запиналась.

— Да, наверное, пора. — Джеймс тоже встал. Они оказались друг против друга. Как раз в лучах света от торшера. Теперь стала видна каждая черточка его лица и заметен лихорадочный блеск глаз.

— Спасибо за ужин! — пробормотала Мэндж и двинулась мимо Джеймса к двери. Он дал ей пройти, но вдруг окликнул:

— Мэндж!

— Да?

— А знаешь, почему я не остался тогда в субботу в Грэнтоне?

— Нет. Почему?

— Потому что там не было тебя. Я приехал с надеждой увидеться. Ты не хотела говорить со мной по телефону, и я решил объясниться с глазу на глаз. Но когда я узнал, что тебя нет, мне стало так одиноко… — Джеймс помолчал немного, — Вот тогда я и решил, что сдаюсь. Приехал в Лондон и сказал себе: "Больше не буду терять времени на уговоры и думать о тебе". И тут появляешься ты…

Глава девятая

Джеймс помолчал, вспомнив, как увидел ее в вестибюле неуклюже прячущейся за газетой.

— И тут ты появилась, — повторил он. — И я понял, что не могу не думать о тебе, как бы ни старался.

Мэндж замерла, не в состоянии ни двинуться, ни сказать хоть слово. Только стояла и смотрела, не отрываясь, прямо в бездонные глаза Джеймса.

— Я бы хотел поцеловать тебя, — сказал он. — Но после нашей последней встречи я поклялся себе, что не сделаю этого, пока ты первая не поцелуешь меня.

И вдруг напряжение отпустило ее, и Мэндж почувствовала, как условности, сковывавшие ее раньше, исчезли, и стало легко и просто дать волю чувствам. Не надо было стыдиться порыва души и подавлять естественное стремление к любимому человеку. Она даже вздохнула с облегчением.

— Понятно. — Она подошла к нему и положила руки на его плечи. — Значит, ты хочешь, чтобы я поцеловала тебя?

— Да, пожалуйста.

Мэндж провела ладонями по уже колючим щекам, лаская нежными пальцами грубоватую кожу. Потом притянула голову Джеймса к себе, не сводя глаз с его рта… Как приятно было делать это самой! Наконец она прикоснулась поцелуем к его губам. Теплая волна наслаждения поднялась в ней — она целовала Джеймса!