Помоги мне...

Почему он лгал, этот белорус? Зачем выдавал себя за убитого Здановича? Может, он бывший солдат-«афганец», дезертир, боявшийся все эти годы вернуться на родину? По возрасту как раз. Этому сорок четыре, значит, во время войны он вполне мог служить солдатом, прапорщиком или даже офицером. Или он воевал против американцев на стороне талибов? Ведь были же сообщения, что в Гуантанамо попало и несколько россиян? Но тогда почему американцы так легко расстались с ним?

Загадки, загадки, кругом загадки...

— Вас допрашивали э... я имею в виду, беседовали? С вами беседовали американцы?

— Да, — кивнул Зданович.

— Вы им рассказали то же самое?

— Да.

— И они вам поверили?

Зданович пожал плечами.

— Почему они не должны были поверить мне, если я сказал правду? А вот вы, я вижу...

Посол вздохнул — коротко, раздраженно и сунул в руки своего собеседника листок бумаги.

— Правильно видите. Читайте, господин Зданович. Если вы — Зданович.

— Что это?

— Сообщение о ваших похоронах. С новостного сайта «Интерфакт.Ру». Впрочем, на других сайтах то же самое. Так что я бы и рад вам поверить, но, увы...

Мужчина взял лист, повертел его и проговорил:

— Я без очков не вижу.

— Дайте, — Захарченко забрал листок и начал читать: — «Минск, 4 апреля. Сегодня в столицу Беларуси было доставлено тело бывшего заложника, белорусского гражданина Николая Здановича, 44 лет, погибшего в Пакистане. Н. Зданович и еще д вое российских консультантов, работавших на проектировании плотины «Калабах», были захвачены пакистанскими террористами в Лахоре в конце февраля и провели в плену около месяца. За это время российской стороне не удалось добиться их освобождения. В конце марта пакистанские силы безопасности предприняли попытку освободить заложников, однако в ходе боя все трое были убиты. После идентификации тела россиян и белоруса были переправлены самолетом МЧС в Россию».Ну и так далее. Как вы это объясните?

— Из России, конечно, видней, что происходит в Пакистане, — зло проговорил Зданович. — Они же там были, во время боя в той деревне...

— Дело в том, — перебил его посол, — что и пакистанские газеты писали только о трехзаложниках. И о трех трупах. Я выходил на сайт их самой популярной газеты «Ньюз-интернешнл», смотрел сообщения на эту тему. Сделал пару распечаток. По-английски читаете? Ах, да, у вас же нет очков... — с насмешкой проговорил он. — Ну а что вы скажете по поводу идентификации? Тоже ошибка?

Зданович молчал. Не верит, этот Захарченко ему не верит. С другой стороны, как он может верить, если все интернетовские сайты, по словам посла, писали о его, Здановича, похоронах? Но кого похоронили вместо него?.. Саймона? Волоху? Или Зимина? Наверняка их перевозили в цинковых гробах, которые обычно не открывают.

Ему захотелось лечь, закрыть глаза, забыть обо всем. Обо всем — кроме Аллы. Его отделяло от нее совсем немного: часов пять полета до Москвы, там ночь на поезде — и Минск. Пройти через весь этот ад, попасть к нашим —и наткнуться на стену холодного недоверия.

— Не знаю, зачем вам понадобилось выдумывать эту историю, — продолжал посол. — Не сомневаюсь только в одном: вы действительно русский или белорус. Но вряд ли вы имеете отношение к тем событиям. Впрочем, — сухо добавил он, — вам не о чем беспокоиться: я выполню свой долг и отправлю вас на родину. А там пусть с вами разбираются ваши белорусские органы.Завтра прилетает самолет МЧС с гуманитарной помощью, и вы улетите на нем в Россию.

— Но... у меня нет никаких документов. И денег.

Захарченко на минуту задумался.

— Я могу выдать вам справку на посольском бланке, — наконец произнес он. — Хотя, с другой стороны, какое я имею право делать это, если вы не являетесь гражданином Российской Федерации? А, — он махнул рукой, — бумага, как говорится, все терпит. Теперь деньги. Здесь сложнее. Даже если вы напишете расписку, которую я мог бы потом переслать в ваш МИД или посольство, где гарантия, что вы все-таки тот, за кого себя выдаете? Но и бросать вас в таком положении будет не по-людски. Поэтому мы сделаем так: по прилете в Россию вы обратитесь в посольство Белоруссии в Москве. Это, если не ошибаюсь, на Маросейке. Я попрошу, чтобы вас довезли на каком-нибудь транспорте из «Раменского». Больше ничего обещать не буду.

Он встал и, не сказав больше ни слова, вышел из комнаты.

35