Помоги мне, ковбой

— Хорошо, я дам ему самую лучшую рекомендацию на вас, — пообещал он, улыбаясь приторно сладко. — Но никаких гарантий. А пока звоните мне, если у вас возникнут вопросы, ладно?

Он придвинул по столу в мою сторону маленькую белую карточку.

Имя — Уилфред Мозес, «Bank of Kansas» Я посмотрела на визитку, пытаясь скрыть свою реакцию. Визитка была выполнена на дорогой бумаге с золотыми буквами на ней.

Но при виде еѐ тошнота подкатила к горлу, потому что она представляла всѐ то, что я ненавидела в данный момент. Банк был кучкой корпоративных жирных котов, которые пытались забрать единственное, что у меня было в этом мире, вырвав его из моих рук.

Я постаралась взять себя под контроль и через силу улыбнулась Мозесу.

— Да, спасибо, мистер Мозес. Я свяжусь с вами, если у меня возникнут вопросы. И ещѐ раз спасибо, что зашли.

Он улыбнулся мне на прощание и, выйдя из дома, спустился к своему пыльному седану по покосившимся ступенькам крыльца.

— Теперь прощайте! — выглянул он через окно водителя, вытянув при этом шею как страус. — Берегите себя!

Я махнула рукой, пытаясь выглядеть как можно увереннее.

— Пока! Я буду на связи!

Но моя уверенность была всего лишь видимостью. Чѐрт, фигурально выражаясь, я была по уши в навозе. «Double H» просрочил шесть месяцев кредитных платежей. Это было, давайте посчитаем… сто восемьдесят тысяч долларов, не считая процентов. Я взяла заявление мистера Мозеса, оставленное на столе дрожащими пальцами, и цифры поплыли перед глазами от слѐз.

Где мне взять такие деньги?

Мне стало плохо, и я стала задыхаться. В голове помутилось,… и я упала на пол прямо посреди кухни. Сколько я так пролежала — не знаю. Очнувшись, с трудом поднялась на ноги и добралась до стула у кухонного стола.

Села и тут же вся ситуация с банком вновь накатила на меня.

Где мне взять наличные? Кто мне сможет занять такую огромную сумму? Варианты кружились в голове, но все они были не выполнимы.

Я могла бы попробовать взять ещѐ один заѐм в банке, и использовать его, чтобы погасить старый. Но это не имело смысла, потому что, в конце концов, мне придется придумать, откуда взять ещѐ больше денег.

Или, возможно, я смогу что-то продать. У меня было бриллиантовое кольцо мамы, плюс расческа из слоновой кости от бабушки с полудрагоценными камнями. Но мой желудок сжался от страха. Потому что, во-первых, они были семейными реликвиями, и мне даже больно было думать об их продаже. К тому же, их было недостаточно. Бриллиант мамы был не больше крупинки снега, и его почти не было видно глазу. И слоновая кость была запрещена законом в наши дни. Я даже не уверенна, что смогу найти покупателя для бабушкиной расчески, тем более продать еѐ за существенную сумму.

О, Боже, какие у меня ещѐ есть варианты? Мне ничего не приходило в голову, но какой-то выход должен быть, правильно? Встав со стула и немного хромая, я поднялась по лестнице на второй этаж в свою спальню.

Должен был быть способ. Должно быть что-то, что я смогу сделать.

Эти слова звенели в моей голове снова и снова, пока я шла к кровати, чтобы упасть на неѐ и попытаться заснуть.

Господи, хоть бы во сне мне приснилось, как выбраться из этого лабиринта.

Глава 2

Мэйси

На ферме жизнь продолжается несмотря ни на что. Неважно, что случилось в жизни, коров все равно надо доить, а кур кормить. Громкий зов Бетси разбудил меня на следующее утро.

Она разрывалась. Му-у-у, му-у-у-у!

Я, вздыхая, вылезла из постели, наскоро набросив на себя свободную клетчатую рубашку и старые джинсы. Если бы Бетси знала, в какой я беде, возможно, была бы немного милосерднее ко мне. Но нет, моя любимая корова мычала и качала головой взад-вперед с тревогой.

— Тише, — сказала я, садясь. — Тише, все будет хорошо. Мама уже здесь.

Чем она может мне помочь? Мои проблемы — не вина Бетси. Она всего лишь корова и единственная живая душа, с которой я могу поговорить. Поэтому я начала доить, ритмично сжимая пальцы на вымени Бетси.

— Ну, даже если я потеряю ферму, мы всѐ равно останемся вместе, не так ли, Бет? — пробормотала я себе под нос, часто моргая глазами, чтобы сбросить сон. Гладкими и быстрыми движениями, за столько-то лет практики, руки действовали как бы сами собой.

Бетси фыркнула и вернулась к кормушке, шумно жуя корм.

Я вздохнула.

— Понятно. Ну, по крайней мере, сегодня утром у нас будет много молока, — сказала я, глядя на ведро. — Безусловно, много.

Бетси снова запустила свою песню, громко, с надрывом как сирена. Серьезно, если бы на нас напали, мне бы не понадобилась тревожная кнопка. У меня есть корова, и она лучше всех этих новомодных устройств.

Арх-х-х. Вдруг где-то совсем рядом раздался низкий и глухой стук.

Что это было? Я немного испугалась. Как девушка, живущая всю жизнь на ферме, я могу распознать каждый животный шум: от молчаливого оленя, до спаривания дятла. Этот звук определенно не входил ни в одну из этих категорий. Может это в животе у Бетси? Я перестала доить еѐ и замерла, прислушиваясь.