Помоги родной земле!

Поезжайте в дачную местность под Москвой, под Челябинском ли, еще где-то, места везде расчудесные и, разумеется, народу туда летом наезжает масса, — все березки стоят черные, все ободраны ножом, изрезаны, исчерканы, изборождены глубокими незалечимыми ранами. Белоствольные красотки-невесты сделались похожими на полосатые верстовые столбы, потемнели, подубели, они погибнут.

На скалах «Чертово Городище», близ станции Исеть, что в двадцати километрах от Свердловска, все камни исписаны, не осталось «живого» места: были члены БОКС-фильма УПИ, горняки, тогда-то и т. д. А под одним из камней даже припасены заботливо мазилка и банка с краской — для очередных посетителей, желающих также оставить свою визитную карточку — забраться повыше и «расписаться». И мажут. Все, кому не лень.

То же самое на скалах «Семь братьев» близ Верх-Нейвинска. В годы царизма в бору около «Семи братьев» собирались тайные рабочие сходки. Именно в ту пору появилась на одном из самых недоступных утесов знаменательная надпись, приводившая в бешенство жандармов: «Да здравствует социальная революция!» Написанная яркой краской, она читалась издалека. Надпись эта — реликвия революционной борьбы уральского пролетариата. Ее не смогли ликвидировать, замазать даже царские сатрапы. Так вот теперь выискался «герой», который влез на кручу и поперек этой исторической надписи сделал свою, новую и другой краской: «Петров». Не дрогнула рука…

Есть на Южном Урале знаменитая Капова пещера. Запрятанная в сердце Уральских гор, в безлюдной лесистой местности, на берегу быстрой, порожистой реки Белой, она до самого последнего времени оставалась мало обследованной, считалась труднодоступной для туристских посещений, — вероятно, это и спасло ее.

Археологи и любители природы открыли там сокровище, которому нет цены: подземную Третьяковскую галерею… Да, да, настоящую «Третьяковку», созданную двести или триста веков назад, в эпоху палеолита. В самой недоступной части стены оказались покрыты наскальными изображениями, сделанными красной краской. Тут были мамонты, носороги, саблезубые тигры, лошади… Их начертал первобытный художник, наш далекий собрат. Открытие величайшего научного значения, ибо оно опрокинуло установившийся взгляд, что колыбелью современного человека была только Западная Европа: гораздо раньше переход от примитивного неандертальского типа человека, каким уже его знаем мы, совершился здесь, на Востоке…

Так ведь и там начали расписываться, в этом подземном дворце, и уже попортили древние писанцы, плохо их стало видно.

Цена всеобщей грамотности? Наверное, уча грамоте и разным сложным наукам, мы забываем прививать некоторые важные истины, простые, но важные. Наверное.

Цветок — любимой

Цветы, цветы, кто вас не любит! Нет на земле такого человека. Сколько чудесных поэтических легенд-сказаний связано с цветами. Извечен миф о прекрасном юноше Нарциссе, превращенном в цветок. В самой бедной японской семье вы обязательно увидите веточку зелени с распускающимся бутоном. Искусство икэбаны — составления букетов — древнее искусство японцев, получившее признание во всем мире. Большие традиции цветоводства у нас, у русских. Цветы — непременная принадлежность всякого праздника.

Руководители одного завода рассказывали: стоило вместе с ремонтом и перекраской стен и цехов, ну и некоторыми специальными мероприятиями, создающими большие удобства на работе, выставить в цехах живые цветы, а на территории завода разбить газоны, посадить яблоневую аллею, — и заметно повысилась производительность труда, резко сократился брак. Люди стали подтянутее, аккуратнее, стали больше следить за чистотой, курильщики — меньше разбрасывать окурки.

Имеющий в руках цветы
Плохого совершить не может, —

говорит поэт Владимир Солоухин.

Может.

Конечно, приятно преподнести цветы любимой. Ее порадует такое внимание; после этого и любовь горячей. Но что будет, если каждый, направляясь на свидание, станет рвать с клумбы хотя бы по одному цветку? А почему-то в последнее время даже в кино у нас укоренился такой штамп: где взять букетик, — времени в обрез — как всегда торопился и не рассчитал; а, была не была, сорву с клумбы в сквере или в общественном саду! Право, мы видели это уже не в одном фильме.

Уроки не пропадают даром. Жалуется женщина: «Пятый раз высаживаю под окнами резеду, чтоб всем людям было приятно, и пятый раз вырывают, да вместе с корнем. Рвут — торопятся. Хоть корни-то оставляли бы…»

«Грызуны» замечаются и на другом: на продаже полевых — особенно весенних — цветов. Не знаем, кого тут больше винить: тех ли, кто сшибает таким промыслом рублевки или же тех, кому следовало бы организовать заготовку этого товара без нанесения вреда природе. А товар ходкий. Идет мимо пожилая чета (пожилые особенно привержены к цветам) — непременно остановится, мужчина купит даме пучок ромашки, и вспомнится обоим, как гадали в дни молодости: «любит — не любит…»