Помоги вернуть сына

– Знаю, Зоя моя бывшая одноклассница. И Русика она знает, могла бы помочь и бесплатно. Зараза такая… – качает головой Марина Дмитриевна. – Русик ведь все равно что-то ей дал на лапу, не миллион, но все же… Эх, ну ладно. Собирайся, Ладушка, поедем. Нам потом нужно в детский магазин? Хотя чего я спрашиваю – наверняка нужно!

– Я… Э… Не знаю, нужно ли, – отвечаю запоздало, но свекровь не слышит – поднимается с места и проходит в гостиную. Смотрит на картины и фотографии моих родителей, на эскизы графского поместья моих предков. Вздыхает, смотрит на часы и снова вздыхает, не справляясь с чувствами.

– Я готова, идемте, – вырастаю в проеме, прижимая к груди сумочку.

– Скорее, в машину, – нетерпеливо предлагает свекровь. – Вещи не забыла? Я вас сразу повезу к Русу.

– Нет, вот сумка. Остальное потом заберу.

Запираю дом и плачу соседу дяде Коле за помощь с псом. Объясняю, что вышла замуж и переезжаю к мужу, а он улыбается, словно обо всем знает.

– Беги, соседка. Я рад, Ладка. Очень рад, что мальчонка теперь у вас расти будет. За Громом присмотрю, не переживай, – он деловито похлопывает по нагрудному карману с лежащей внутри купюрой.

Доезжаем мы быстро. Мир словно сговаривается, чтобы помочь: светофоры горят зеленым, а дороги радуют отсутствием заторов. Кажется, даже солнце, покоящееся в подушках облаков, выглядывает и улыбается нам вслед. Марина Дмитриевна паркуется прямо перед воротами детского дома и решительно выходит из машины.

– Все будет хорошо, детка. Улыбнись, а то ты бледная, как поганка, – сетует Марина Дмитриевна. – Ну-ка, выше нос! Теперь у нас хлопот прибавится!

– Ой, что-то аж ноги подкашиваются от волнения, – шепчу я.

Зоя Федоровна встречает нас самолично. На ее руках мой сыночек… Как я ждала этого момента! Представляла, как прижму кроху к груди и вдохну запах… Захлебнусь слезами, восторгом, любовью и благодарностью к Вселенной.

– Левушка, сыночек мой! – бросаюсь вперед, слегка оттесняя Марину Дмитриевну.

– Гу… Агу…

Он сучит ножками и активно гулит, протягивая мне ручки. Маленький, любимый, долгожданный… Зарываюсь носом в макушку сына, краем глаза замечая слезы в глазах Марины Дмитриевны.

– Держите документы, Лада Григорьевна, – протягивает папку Зоя Федоровна. – Счастливого пути, растите здоровыми, – добавляет равнодушно.

– Прощай, Зоя. Надеюсь, больше поводов сюда приходить у нас не будет, – отрезает Марина Дмитриевна.

Мы выходим во двор, играя и сюсюкая с Левушкой. Малыш удивленно переводит взгляд с меня на бабушку и активно «разговаривает». Марина Дмитриевна права – скоро наша жизнь лишится покоя. Левушка начнет ходить и разговаривать. Расти, радуя нас с Русом…

– Лада, поедем к нам. Пожалуйста. Толя не видел мальчика, он будет рад, – со слезами в голосе произносит Марина Дмитриевна.

– Конечно, я радостью.

Глава 45

Руслан.

Меня окутывает тошнотворная смесь запахов: машинное масло, пот, пряные арабские благовония и пары общественного туалета. Воздух плавится от яркого сирийского солнца, дребезжит от иностранной речи и частиц взвешенной пыли. Поднимаю воротник военной куртки и вынимаю из кармана солнцезащитные очки… Для местных я солдат-миротворец, присланный для урегулирования конфликта, а не безумец, сунувшийся в пекло военных действий. Вырываюсь из душного здания аэропорта, глубоко вдыхая горячий влажный воздух. Сабина обещала меня встретить и без промедления отвезти к отцу. Лямки рюкзака давят плечи, как и чужие любопытные взгляды местных мужчин…

– Здравствуйте, Руслан, – окрикивает меня женский голос из-за спины. – Я Сабина, – невысокая темноволосая женщина протягивает мне руку для приветствия.

– Спасибо, что встретили, Сабина. Я не хочу задерживаться. Меня ждут жена и сын, – отвечаю искренне. При воспоминании о Ладе сердце ощутимо колет. В него закрадываются волнение и страх за свою жизнь… Да, я боюсь и не скрываю этого… Опасаюсь стать невольным заложником чужого конфликта и застрять здесь надолго.

– Понимаю вас, сэр. До провинции Хомс двести километров. Поедем через горную местность, там два военных поста, будет досмотр. У вас есть с собой что-то запрещенное?

– Нет, Сабина. Но и специальных документов тоже нет, – вздыхаю, озираясь по сторонам. Возле входа маячат солдаты с лицами, закрытыми черными масками. В воздухе ощутимо пахнет порохом и оружейным маслом. Сабина правильно понимает мои опасения и запускает ладонь в сумочку:

– Я оформила вас, как волонтера нашей благотворительной миссии. Держите удостоверение. Так будет надежнее. Мало ли что пограничникам взбредет в голову? Меня они знают… – со вздохом отвечает она.

– Спасибо большое. На чем едем?

– Мой джип припаркован на стоянке, – улыбается она.

Не понимаю, откуда в хрупкой женщине столько смелости? Сабина садится за руль старого черного джипа, покрытого толстым слоем коричневой пыли. Сажусь рядом, с интересом рассматривая ее жилище. Здесь все по-женски: сидения прикрыты ярко-красными синтетическими чехлами, возле зеркала болтается мягкая плюшевая игрушка, между сидениями лежит упаковка влажных салфеток.