Помойник

— Да мне самой ничего про него толком неизвестно. Ну, до свидания, дорогой. Быстрее поправляйся, — сказала она, поднялась и звонко чмокнула меня в лоб.

Прихрамывая, я проводил Шуру до выхода из курилки и немного по коридору. Затем, помахав ей рукой, вернулся обратно на свою насиженную кушетку, закурил и взглянул на женщину в пестром халате, блуждавшую с потусторонним выражением лица у окна.

— Привет! — поздоровался я, возвращая ее на землю.

— А-а?..

— Владимир, — представился я.

— Татьяна, — назвалась она, улыбнувшись мне все той же кривоватой улыбкой. — Простите, я невольно слышала часть вашего разговора.

— Пустяки, нам от людей скрывать нечего.

— Ну, все же как-то неловко. Знаете, я лежу в палате с двумя старушками — милыми созданиями. И за день они уже довели меня до белого каления своими расспросами и наставлениями. Одно убежище от них — курилка, — оправдываясь, сказала Татьяна. У нее был удивительно красивый голос — низкий и мелодичный. К счастью, побои, нанесенные бывшим мужем, ему нисколько не повредили.

— С моими соседями аналогичная история. Почему-то у некоторых в больнице просыпается педагогический дар — неуемная страсть к поучительству. Однако, несмотря на это, пойду, отдохну в палату, — вздохнув, заметил я.

— Разумеется, отдохните — у вас такая напористая родственница.

— Что есть, то есть. До скорой встречи, — я поклонился Татьяне, затушил в пепельнице сигарету и поковылял из курилки. На ближайшее будущее у меня были обширные планы. Как-то: размышление над предложением Шуры, чтение принесенных ею детективов и, само собой, лечение полученных боевых ранений. Поэтому скучать мне не придется.

Глава вторая

Если я еще питал слабые иллюзии насчет того, что меня все-таки оставят на прежней работе, то в воскресение утром они окончательно развеялись.

Сразу после завтрака ко мне в больничную палату пришел менеджер нашего бутика Гарик. С собой он принес бутылку армянского коньяка и коробку шоколадных конфет, которые водрузил на мою тумбочку, сдвинув с нее газеты и грязную посуду. Потом, разместившись на стуле, протянул мне конверт с деньгами. Чтобы, стало быть, я ни в чем не знал себе отказа. Конечно, в пределах выделенной суммы.

Мы потолковали о том, о сем. Но главным образом — о его предстоящей поездке в Турцию. Ведь тогда в магазине он тоже пережил сильнейший шок и теперь нуждался в отдыхе.

Чувствовалось, что Гарика тяготит пребывание в больнице, со всеми ее малоприятными атрибутами и лекарственными ароматами. В самом деле, кому это понравится и к тому же воскресным днем. Посещение больницы всегда испытание для впечатлительного человека, коим, несомненно, он являлся.

Не меньше Гарика тяготила возложенная на него миссия. Заключалась она в том, что он должен был сообщить мне: к сожалению, дирекция бутика больше не нуждается в моих услугах. Но мне будет выплачено повышенное выходное пособие. Поэтому я смогу спокойно, не испытывая серьезных денежных затруднений, подыскать себе новое место работы, которое соответствует моему нынешнему физическому состоянию.

— Володя, мы все считаем, что с тобой поступили несправедливо. Но таковы законы нашего отечественного бизнеса. Потом, по-моему, так даже лучше. Ты поставлен в известность и сразу начнешь думать, как тебе устроить свое будущее.

— Я уже думаю, как его устроить, — сказал я.

— Вот видишь! Нет, ты можешь судиться с дирекцией бутика, чтобы тебя восстановили в твоей прежней должности. Но, лично я, не рекомендую. Тебе понадобится много времени, денег и здоровья. И не факт, что ты выиграешь дело. Совсем не факт, — заявил Гарик, постукивая пальцами по зеленоватому портфелю с золотыми застежками, лежащему у него на коленях.

— Не в моем характере судиться.

— Правильно. Давай держись, и не унывай.

— Замечательный у тебя, Гарик, портфель, — с восхищением заметил я.

— Из натуральной кожи крокодила, — похвастался он, предлагая мне его пощупать.

— Ты берешь его с собой в Турцию?

— Да, а что?

— Ты осторожнее с ним там. Турки запросто могут упереть. На твоем месте я оставил бы его дома, — посоветовал я на прощание Гарику, пожимая ему руку. В принципе, он был неплохим парнем, и я, наверное, напрасно это сказал. Теперь перед отъездом у него прибавится тяжелых дум. Но, действительно, будет жалко, если украдут этот портфель из натуральной кожи крокодила с золотыми застежками.

— Радуйся, Володя, что в твоем магазине такие совестливые, порядочные люди, — заметил мой сосед по палате Коля, когда за Гариком закрылась дверь. Коля был мелким предпринимателем, владевшим торговой точкой на Черкизовском рынке. Он успешно выкарабкался из крупной автокатастрофы, сломав себе только ключицу, помяв бока и поставив шишку на лбу.

— Я только этим и занимаюсь, — ответил я.