Помойник

— Но тогда они ее убьют, — сказала Татьяна.

— Убить Шуру они могут при любом раскладе. Даже если мы отдадим им всю требуемую сумму. А так у нас хотя бы появится шанс на ее освобождение.

— Эх, Володя! Слабый шанс, и очень сомнительный. Но иного выхода у нас действительно нет, — согласился Гера. — Давайте только повременим немного с этим нашим обращением.

Всю вторую часть дня вплоть до самого вечера мы сидели на кухне, затянутой сизоватой дымкой от выкуренных сигарет, и ждали телефонного звонка от похитителей.

На кухне стояла прямо-таки африканская жара. Виной тому были раскаленные батареи, яркие теплые солнечные лучи, бьющие через оконное стекло, и включенная газовая плита, на которой Татьяна беспрерывно что-то варила и разогревала. Не помогала даже открытая настежь форточка. Поэтому Гера расстегнул на три верхние пуговицы свою полосатую рубашку. Я разделся до зеленой армейской майки. У Татьяны же почти до половины груди был распахнут легкий ситцевый халат. Из-под халата виднелся тесный красный бюстгальтер. По размеру он, по-моему, подходил Вике. Можно было даже предположить, что Татьяна его у нее позаимствовала. Позаимствовала по причине личной неприязни. Если бы их пути где-нибудь раньше пересекались.

Иногда Татьяна смущенным движением запахивала халат. Но вскоре он распахивался вновь. Однако надо отметить, что ее бюстгальтер разряжал гнетущую атмосферу, царившую на кухне. Я прежде и не подозревал, какой это был, оказывается, важный и полезный предмет дамского туалета. Ведь, помимо главной своей функции, он служил еще для мужчин элементом психологической разгрузки. Если, конечно, принадлежал молодой привлекательной женщине.

Мы на все лады обсуждали сложившуюся ситуацию и думали, как нам вызволить Шуру из плена. К сожалению, никто из нас не мог предложить ничего, способного помочь в решении нашей проблемы. Разговаривая, мы словно невзначай опрокидывали рюмку за рюмкой водки. Но совсем не пьянели — столь велико было наше нервное напряжение.

Наконец в начале десятого раздалась заливистая трель мобильного телефона Геры.

— Да-да! Это я! Он самый! — прокричал он в трубку. Крепко прижал ее к уху и принялся возбужденно расхаживать по кухне и прихожей, размахивая свободной рукой. — Поразмышлял… Ты обалдел, поимей совесть!.. Я не гоню волну… Понимаю, обязательно… Как Шура?.. Значит, с ней все хорошо?.. Где я столько возьму?.. Ты чудак. Я же не миллионер… Я не грублю… Но сбавь немного… Зачем мне неприятности?.. Не вопрос… Я тоже их не люблю… Я не успею при всем желании… Надеюсь.

Закончив говорить, Гера, не произнося ни звука и не поднимая головы, аккуратно положил мобильник на кухонный стол между пустой рюмкой и чашкой с чаем. Потом некоторое время, покусывая язык, разглядывал свою правую ладонь. Будто пытался по ее линиям найти ответ, что теперь ему следует делать и как себя вести.

— Ну, что он сказал? — не выдержав его долгого молчания, спросила Татьяна.

— То же, что и вчера. Угрожал и запугивал, — резко ответил Гера. — Сволочь! Опять предупреждал, чтоб я не обращался в милицию. Ни в коем случае. Если я не желаю получить Шуру частями. Требует по-прежнему двести пятьдесят тысяч долларов. Ни сотни не уступает. Единственное, о чем мне удалось его упросить, чтоб дал нам еще пару дней для сбора денег. Нет, чистая скотина!

— За два лишних дня не слишком разгуляешься. Такая маленькая отсрочка нам ничем не поможет, — заметил я.

— Какая уж есть, — буркнул он.

— У тебя на телефоне определился его номер?

— Нет. Я смотрел: не определился.

— Скверно. В милиции бы в два счета выяснили и его номер, и откуда он звонил.

— Ой ли, Володя! Похитители не такие глупцы, как нам бы хотелось. Им известны прекрасно все эти штучки, — возразила Татьяна. — Они наверняка подстраховались.

— Вероятно, — не стал я спорить. — Но как Шура?

— Говорит, что с ней полный порядок. Что пока они ее не обижают. Еще, что она не жалуется и всем довольна. Врет, конечно, — сказал Гера. — Вот объясни мне, Володя. Как можно быть всем довольным, если тебя похитили? Если тебе неизвестно, что с тобой будет завтра? Что-то я не въезжаю.

— Да чушь собачья! Они принимают нас за дураков!

— Не без того, — подтвердила Татьяна.

— Надо было бы тебе, Гера, перекинуться с Шурой несколькими словами, — сказал я. — Узнать, как да что? Как ее самочувствие? Где она находится?

— Ты прав. Как-то я не догадался. Заморочил он мне голову этим выкупом и своими требованиями. Потом, он тараторил как сумасшедший. Но в следующий раз я обязательно это узнаю, — заверил он.

Меньше чем через час наш разговор плавно сам собой затух. Мы сидели на кухне, клевали носом и, борясь с зевотой, пили остывший чай. Поняв в итоге, что сегодня нам уже ничего не решить, мы разошлись спать по комнатам. Я с Татьяной — в большую комнату, Гера — в маленькую.

По привычке, я включил телевизор. Показывали какой-то боевик. Но смотреть его сейчас я не испытывал ни малейшего желания.