Помолвка

— Белладонна, белладонна. — Людвиг взял лупу и принялся рассматривать надпись на основании статуэтки.

— Людвиг.

— Да, моя дорогая. О белладонна. Это какое-то лекарство, не так ли?

— Его делают из растения с таким же названием.

— Нет, я не помню, чтобы кто-нибудь говорил… Постойте, я вспомнил. Мама принимала ее от болей в животе, но это было очень давно. А что? Вы заболели?

— Нет, мне просто интересно. Она растет в нашем лесу. Как вы думаете, у Пруденс может быть такое лекарство?

— Возможно. Она считает себя специалистом по детским болезням и по взрослым, кстати, тоже. Она всегда советовала деду, какие лекарства принимать.

— Вот как?

— О Боже мой, да. Правда, это его чрезвычайно раздражало, и в конце концов она перестала это делать.

— У Трешфилда был такой тяжелый характер, — сказала Джорджиана. — Удивительно, что люди никогда не грозили его убить, иногда он вел себя так грубо. Вы когда-нибудь слышали, чтобы кто-то угрожал убить его?

Людвиг посмотрел на нее через лупу.

— Что это вы вдруг заговорили о белладонне и об угрозах, Джорджиана?

— Мне просто любопытно.

— Вы думаете, что смерть деда не была естественной?

— О нет. Нет, нет. Просто он умер уж очень неожиданно.

— Мне кажется, смерть всегда приходит неожиданно в том смысле, что мы не хотим о ней думать, особенно если она настигает людей, которых мы любим. О Боже, да.

Джорджиана улыбнулась, глядя, как Людвиг поднял флакон с косметикой и посмотрел на него через лупу.

— Вы добрый человек, Людвиг.

— Да? О, благодарю вас, моя дорогая. Обратите внимание на качество этого фаянса, он такого густого темно-синего цвета.

— Думаю, мне пора идти спать, — сказала Джорджиана. — Вам тоже нужно отдохнуть. Скоро уже рассвет.

— Я побуду здесь еще немного. Хочу найти коробку для этих флаконов.

Джорджиана удалилась, качая головой. Она знала, что Людвиг не только забудет о времени, но, возможно, даже перепутает день с ночью и заснет в конце концов за рабочим столом. Она торопливо покинула Египетское крыло и вышла в темный коридор. Окна и лужайка снаружи покрылись инеем. Ей стало холодно, и она потерла руками плечи. Неожиданно перед ней появился призрак, заставивший ее резко остановиться и охнуть. Он бросился к ней и подтолкнул к холодному окну.

— Юный Джордж, ты сделал глупость.

— Мистер Росс, мне надоело то, что вы повсюду крадетесь и шпионите за мной. Отпустите меня сейчас же.

— Только что ты рассказала Людвигу о своих подозрениях. Это очень глупо с твоей стороны. А что если он убийца? Тебе это даже в голову не пришло, не так ли?

Рука его прижималась к ее грудям. Джорджиана попыталась просунуть руки между своей и его грудью, но ей это не удалось.

— Это в вашем стиле порочить безвинных людей, но Людвиг честный человек. Он добрый, великодушный и хорошо воспитанный. А вас злит то, что он знатного происхождения.

Лицо Ника приблизилось к ее лицу настолько, что она смогла различить острый угол его подбородка.

— Если он такой чертовски замечательный, почему ты не выйдешь за него?

— Я бы вышла, — резко ответила она, — но я не хочу быть графиней и взваливать на себя все эти обязанности. У меня и без них будет много забот с детским домом. И кроме того, я его не лю… Он недостаточно стар для меня.

— Это не имеет значения, — сказал Ник. Он стоял так близко, что она чувствовала спокойное

и ритмичное биение его сердца. Это ощущение пронизало ее и взбудоражило, несмотря на ее гнев. Он продолжал: — Добрый Людвиг сделает все, что ты захочешь. Если ты выйдешь за него, то будешь скорее мужем, чем женой. И уж точно не будешь рабыней, так что можешь не беспокоиться на этот счет.

— Я же сказала вам. Я не выйду за молодого человека.

Она услышала тихий насмешливый смех.

— Разумеется, не выйдешь. Не сейчас.

— О чем это вы говорите?

Она допыталась оттолкнуть его руки, но он придавил ее к стене и приложил губы к ее уху.

— Все просто, голубка. Ты боишься выйти за молодого человека, потому что он может И] делать это.

Она слишком поздно поняла, что он собрался делать. Его губы накрыли ее уста, язык проник в ее рот, и он прижал ее к своему телу. На мгновение она оцепенела, ощутив его силу, теплоту его кожи, гибкость и вкус его губ, но затем заколотила его по плечам. Она уже собиралась укусить его губы, когда он отстранился и отпустил ее. Черт бы его побрал. Дыхание его осталось спокойным, и она точно знала, что он в этот миг криво улыбался ей.

Ник сказал спокойно:

— Или может быть, ты боишься, что больше никто не сможет заставить тебя чувствовать то, что я только что заставил тебя почувствовать.

Джорджиана резко провела тыльной стороной руки по своим губам и хотела ответить, но Ника уже не было рядом. Он превратился в тень, бесшумно двигающуюся по коридору, она же дрожащая, разгоряченная и взбудораженная осталась стоять у окна. Не желая встречаться с ним еще раз по дороге в свою комнату, она повернулась и прижалась горячим лбом к оконному стеклу.