Помолвка по расчету. Яд и шоколад

— А для меня? — непонимающе переспросила Лианон.

— Горм, бывший десятник городской стражи, — вздохнул старик. — Когда Сагерта назначили капитаном королевских гвардейцев…

— Герцога? — удивилась Лианон.

— Там была некрасивая история, — передернул плечами старик. — Сама понимаешь, простой люд мало знает. Вроде как это наказание. Но не поручусь. Да и сместили его потом. Непонятки одни.

— Горма поймали на взятках и издевательствах над людьми, — продолжила Шэдда. — Но его не казнили. Ходили слухи, что он бастард герцога Орната. А они с Сагертами на ножах. Вот и вытащил своего ублюдка.

— Он сколотил банду и взялся мстить. — Старик усмехнулся. — Чрезмерные возлияния и вседозволенность свели Горма с ума. Он решил убить Сагерта, чтобы вернуть должность десятника.

— Глупость какая, — покачала головой Лианон.

— Переизбыток «шутливой травки» в организме еще не к такому привести может, — пожала плечами Шэдда. — Горм творил ужасные вещи. Одна моя пациентка, Вивьен ее зовут, повстречалась с Гормом. Отказала ему и была украдена из собственного дома. Она ему, видать, и правда понравилась — жива осталась. Но с приплодом. Девочка решила оставить ребенка. Сказала, больше ни одному мужчине не позволит к себе прикоснуться. А так хоть не одна. Она магиня, собралась родить и уехать на границу. Зельевар-чаровник никогда лишним не будет. А вот отец Вивьен был против — такой позор. Она меня заранее нашла, заплатила. Да только меня не пустить пытались. Пришлось звать стражу, показывать бумажку, эту, как ее, хвитансию. Доказывать, что я право имею лечить девчонку. Вот меня папаша и наградил поленом. Сказал, выследит — убьет.

— Господи, — ахнула Лианон, — надо что-то делать.

— Ой, ну что ты, — фыркнула орчиха, — они все грозятся. Это не первая и даже не десятая угроза. Он любит дочь. Просто у него свои понятия о ее будущем счастье. Он же ее хотел за купца замуж выдать. Тот Вивьен и такую, порченую, взять согласен. Но без прибытка.

— Она первую брачную ночь не переживет, — задумчиво произнес дед. — Бабы после родов вообще дурные. А тут, эх…

— Я тоже так подумала, — кивнула Шэдда. — Вот и пришла помощи просить. Госпожа Лианон, поможешь мне на ткань заглушку бросить? Я девку через ворота в телеге повезу, тканью закрою. Только мои щиты слабые совсем. А дите — оно непредсказуемо. Заплачет. Малыша-мага отваром сонным не опоить, увы.

— Зачем такие сложности?

— Девчонка — маг, Горм — маг. Детеныш, тоже девочка, будет сильной колдуньей. Орнат крутился вокруг девицы ужом. Зачем уж ему дочь его бастарда — неясно, но Вивьен слышать о нем ничего не хочет.

— Помогу, конечно, — кивнула Лианон. — Когда?

— Я все принесла. — Шэдда допила чай. — Где можно разложиться?

— Да тут. — Лианон махнула рукой.

Они расстелили плотную ткань, закрепили булавки и порядка двух часов накладывали заклинания. Леди Дэрвогелл не пожалела собственной крови, закрепляя чары.

— Я твоего детеныша, наизнанку вывернусь, а на ноги поставлю, — серьезно произнесла орчиха. — Надо будет, в Степь свозим.

— Он не мой.

— Герцог просто так с цветами не придет. А по тебе видно — кровь непростая.

Лианон улыбнулась и кивнула. Она не хотела развивать эту тему, ведь о том, что все предстоящие ухаживания Сагерта — фикция, знать не должен был никто.

— Я ее вывезу — и сразу к тебе, — негромко произнесла Шэдда. — Не люблю долги.

— Удачи, — шепнула Лианон.

В этот день леди Дэрвогелл пришлось работать в куда более бодром темпе. Дед Слав только восхищенно ругался, мешая крепкие словечки с воинскими терминами. И уже глубоким вечером, погасив верхний свет, за накрытым столом Лиа подняла на деда огромные, перепуганные глаза и выдавила:

— Мне страшно.

— Прорвемся, — усмехнулся дед.

— Я думала, что после приема будут заказы, — продолжила Лианон, будто не слыша. — Но ничего, пустота и тишина.

— С приема суток не прошло, — крякнул Слав и достал из-за пазухи флягу. — Давай-ка в чай тебе капну. Я ведь говорил, одно время модно было таскать солдатню по приемам. И я так тебе скажу — юноши и девушки родительскими деньгами не распоряжаются. А родители хорошо, если сегодня отлежались.

Лианон хотела возразить, но вспомнила, в каком состоянии возвращался с приемов отец. Точнее, его левитировала мать. И как это отвратительно было наблюдать. Если у лорда Дэрвогелла оставалось немного сил, он собирал домочадцев в гостиной, выразительно молчал, шумно вздыхал и разражался невразумительной патриотичной речью. Мерзкое зрелище.

— Но ведь не все?

— Но и магазин еще не открыт. Кто пойдет в чужой дом требовать конфет? Ты сама себя накручиваешь. Мне каждый пообещал прийти посмотреть, когда картинки наши раздал.

— Твои слова — да богу в уши.

— Почему у герцога деньги не просишь? — с интересом спросил дед.

— Веришь — не знаю, — шепотом ответила Лианон. — Вот чувствую, что нельзя. А мастер Мейсток учил верить себе и своим ощущениям. Благодаря его урокам я умею чувствовать яд в еде и воде. Думаю, и с остальным он прав. То есть я права.

— Я понял. — Старик поскреб подбородок. — Поживем — увидим. Иди спать, девочка. Завтра тяжелый день.