Поморы

— Собирался. Да разве молодая жена поедет в такую даль? Я хоть и не знаю ее, не видал, однако думаю так, — вздохнул Родион. — И если рассудить здраво, видимо, и сам Тихон уже крепко прижился там… У нас условия плавания особые, нам надо промыслом заниматься, а он не рыбак — капитан торгового судна, в своем роде морская аристократия. У них ведь дела: привез — увез, и все заботы. Придут в порт — ходят в отглаженной форме и в белых перчаточках. А мы самые что ни на есть обыкновенные работяги. У нас роба в рыбьей чешуе, сапоги в тюленьей крови… Разве может он находить рыбные косяки да по нескольку недель в море возле одной-двух банок «Банка — отмель в море» крутиться? А штормовать с тралами на борту? Вряд ли… — Родион говорил спокойно, но чувствовалось, что он переживает разлуку с братом. — Жалко, что не прибился Тихон к родному берегу. Война все спутала. Не она — остался бы на Севере…

Тихон Сафоныч задумался. Родион был прав.

— Это верно, — наконец вымолвил он. — Моряк моряку рознь. И хоть все плавают, да не одинаково. А Тихона там, видимо, ценят и уважают. Квартиру имеет… Теперь вот семьей обзаводится. Это много значит, когда на берегу жена ждет. А все же, Родион, не мешало бы его еще разок прощупать. Вот будет Климцов покупать новый тральщик — пригласи на него Тихона. Авось клюнет…

— Попробовать можно, но я надеждой себя не тешу. С чем вернулись из Архангельска покупатели?

— Договорились о приобретении арендуемых тральщиков. Осталось выполнить формальности.

— Это здорово! — Родион взволнованно заходил взад-вперед. — Хоть и старенькие суда, да будут свои. Климцов, кажется, смекалкой не обижен. Есть хозяйская жилка.

— Парень дельный! Он еще себя покажет.

— Нет, на свадьбу ехать не придется, — решил Родион. Приглашение брата не выходило у него из головы. — Да вот еще забота: Елеська в этом году кончает десятый класс. Я его агитировал по мореходной части, но у него душа к другому лежит. Хочет ехать в архитектурный институт. Вот те и поморский сын! Нет чтобы идти по дороге отцов-дедов.

— Уже подал заявление?

— Собирается.

Августа налила им по стакану чаю, выжидательно посматривая на Панькина: Что он скажет о решении сына? Знала, Родион всегда считался с мнением Тихона Сафоныча.

— А почему все-таки в архитектурный? Разве есть такие задатки? — поинтересовался Панькин.

— По черчению, видишь ли, у него высокие оценки. А к архитектуре он тяготеет, должно быть, еще с той поры, когда на лавке из кубиков дома сооружал, — усмехнулся Родион.

— Так не отговаривай его. Пусть учится. Хотя по мне так лучше было бы, ежели бы он стал рыбаком. Но ведь у молодежи свой интерес в жизни. Мешать им неразумно.

Августа благодарно глянула на бывшего председателя. А Родион удивился: раньше Панькин старался удержать молодежь дома, на промыслах. Что такое с ним произошло? Или теперь рыбаки стали не нужны, поскольку он больше не председатель?

— А семейная традиция? Ты, Тихон Сафоныч, раньше частенько о ней говаривал.

— Традиция традицией, а раз у парня своя цель, пусть добивается. Может, из него хороший зодчий получится. Может, у нею талант! А мы этот талант в море утопим…

— И что такое делается с молодежью! — сказал с неудовольствием Родион. — Мы вон, бывало, за честь считали, если на ванты пошлют или хоть на камбуз картошку чистить. А они… — не договорил он.

Очень уж хотелось Родиону, чтобы сын был помором — плавал бы на колхозных судах, женился на рыбацкой дочери и зажил своим домом тут, в селе.

— Ну а дочь как? — спросил Тихон Сафоныч.

— Та еще трешки да колы из школы носит. Устал воспитывать…

— Полно! — вступилась за Светлану Августа. — Много ли трешек-то? А единица одна была еще осенью, да и то случайно. Уж ты, муженек, не позорь Светку-то!

— И понимаешь ли, — продолжал Родион, не придав значения замечанию жены, — понимаешь, Тихон Сафоныч, теперь она жинсы просит.

— Чего чего? Жинсы?

— Ну эти самые, штаны… Я спрашиваю: Зачем тебе штаны? Ты ведь не мужик. А она говорит: Мода такая — А где носить их будешь? — А тут, в селе. Иной раз, говорит, холодно, ветер поддувает, дак в штанах теплее… Видал, Тихон Сафоныч?

— Нда-а-а… Ну что же, купи ей жинсы, раз надо.

Августа рассмеялась.

— Да джинсы! Не жинсы…

— Ну джинсы. А где я их возьму? В Архангельск надо заказывать. И есть ли там — с нашлепками, с молниями, да еще, говорит, потертые. Вишь, моднее потертые-то…

— Купи матерьялу в рыбкоопе, Августа сошьет. А потрет Света сама, на реке с песочком, — рассмеялся Панькин.

— Слава богу, хоть вы-то, Тихон Сафоныч, улавливаете веяния современной моды, — полушутя заметила Августа. — Отец, ну, отец! Ты же глава сельсовета, тебе не к лицу не понимать этого!

— Вот потому-то и не надо жинсов, что я — глава сельсовета. Какой пример подадим другим? Что, ежели все девки и молоды женки в жинсах заходят? Это у нас-то! В старом поморском селе!

— Тебя не переубедишь, — махнула рукой жена. И переглянулась с Панькиным, который от души смеялся, слушая перепалку.

— И ты в жннсах пойдешь? — обратился Родион к Августе.