Помощь деньгами и кровью

На окраине города он оказался глубокой ночью, шел по пустым улицам, прячась в тень домов от редких машин и прохожих. Но этих было мало, встретились лишь двое, один сидел на бортике и курил, накрывшись капюшоном, второй, недалеко от дома, плелся, пошатываясь, и по сторонам не глядел. Илья подошел к своему дому, глянул на темные окна и снова порылся в пустых карманах, скорее, по привычке. Снова глянул на окна, на трансформаторную будку, что стояла чуть ли не впритык к окнам первого этажа. С нее забраться на балконы и дальше, к себе на третий этаж, плевое дело, но не сейчас, когда земля под ногами качается, а в глазах все плывет. Да и черт его знает, кто там в квартире его ждет.

Снова пробил озноб, но уже от реального холода: небо снова затянули тучи, луна пропала, и зарядил мелкий дождь. Илья отошел к стене дома, постоял так с минуту и пошел под окнами дальше. Вошел в соседний подъезд и чуть не ослеп: тут горели все лампочки, и пахло мокрой гнилью. Было очень тихо, лишь с улицы доносились кошачьи вопли: где-то недалеко два самца делили территорию. Глаза перестали слезиться, Илья поднялся на пару ступенек вверх и уткнулся в плакат в добрую треть стены. Нарисованный детской рукой, он изображал счастливую семью за круглым столом, причем Яковлева вышла сущей воблой, а ее супруг смахивал на дервиша: такая же всклокоченная грива и сведенные к переносице безумные выпученные глаза.

За поворотом обнаружился то ли склад, то ли гараж: коляски, велосипеды, самокаты, санки, сваленные в кучу под лестницей. Оттуда воняло мочой, несвежей едой и душной тухлятиной. Илья поднялся выше и перевел дух. В другое время влетел бы по ступенькам за считаные мгновения, а сейчас полз черепахой, попутно разглядывая стены, увешанные детскими картинками. Одна изображала старца с бревном на плече, другая — еще одного, похожего на первого, только воздевшего руки к небу. На третьей кто-то узнаваемо изобразил распятие, еще несколько посвящались соседней церкви. На третьем этаже красовался здоровенный плакат с сине-золотой надписью на церковнославянском и призывал смирить гордыню и отдать последнее ради жизни будущего века. Кому отдать, плакат не уточнял, выше на стенах были еще картинки, но туда Илья не пошел. Он постоял, прислушиваясь, нажал кнопку звонка у двери двушки на третьем этаже. Ничего не произошло, Илья нажал еще раз, потом еще, сообразил, что звонок не работает, и постучал. Снова тишина, раздался вроде тихий шорох, но и только. Снова замутило, Илья сцепил зубы и грохнул в створку кулаком, прислушался. За дверью точно кто-то был, стоял напротив и ждал. Илья оперся ладонями о грязную обивку и попросил:

— Настя, открой, пожалуйста. Помоги мне.

Дверь моментально распахнулась, Илья ввалился в темный коридор, привалился к стене. Настя захлопнула дверь, загремела задвижка и цепочка. Девушка включила свет и отшатнулась.

— Ничего себе, — она кое-как справилась с собой, — ты где был? Кто тебя так, вчерашний тип? Иди умойся.

Илья послушно двинул в сторону ванной, и тут свет исчез, прихватив с собой звуки, стало очень тихо и темно. Но в этот раз обморок был какой-то странный, из глухой тьмы появились видения. Илья видел над собой урчащее чудовище, оно медленно наклонялось, тянулось к лицу, шевелило острыми ушами. Монстр то отдалялся, то нависал сверху и недобро рычал, потом в глаза ударил свет. Илья зажмурился, а когда пришел в себя, сообразил, что лежит на полу, рядом сидит Настя, а на руках у нее кот. Тот дергался, изворачивался и вывернулся, наконец. Мягко прыгнул Илье на грудь и принялся укладываться. Илья взял его за шкирку и сбросил на пол.

— Ты как? — девушка смотрела на Илью сверху вниз. — Встать можешь?

— Да. — Он сначала сел, переждал спазм, сдавивший виски, и осторожно поднялся. Стены пошли волнами, потолок резко поехал вниз. Но обошлось, сознание не отлетело, Илья удержался на ногах.

— Ничего себе, — Настя подхватила его под руку, — иди сюда. Под ноги смотри!

Предупреждение запоздало, Илья отдавил коту лапу. Зверь мявкнул и убежал, но недалеко, уселся у входа и наблюдал за всеми со стороны. Илья кое-как доплелся до накрытого клетчатым пледом дивана и свалился на него, закрыл глаза. Настя принялась стаскивать с Ильи куртку.

— Ты где был? В болоте, что ли, валялся? — куртка полетела в коридор, следом отправились ботинки. Кот принялся все обнюхивать, исследовал барахло и, точно спаниель на стойке, поджимал переднюю лапу.

— Снимай все! — потребовала Настя, тоже принюхалась, как кот, и скривилась. — Раздевайся, раз пришел! — фыркнула она. Илья вытянул перед собой ладонь — говорить не было сил, и он боялся, что тошнота повторится.

— Постираю и отдам, не нужны мне твои тряпки! — распорядилась Настя. — Давай сам, если стесняешься.

Она вышла, в комнату вошел кот, запрыгнул в кресло и следил за Ильей. Тот стащил провонявшие болотом и тухлятиной вещи, бросил на ковер, накрылся пледом и закрыл глаза. Звуки и краски снова сделались нечеткими, картинка помутнела, он не понимал Настиных слов. Та снова оказалась рядом, смотрела ему в лицо.