Помощник китайца

- Раньше сам домой приходил, теперь под дулом пистолета приводят. Иди, Ален, полюбуйся на красавца.

Опер посмотрел на эту картину и махнул рукой.

- Проспишься, а завтра чтобы к одиннадцати был в отделении. Понял?

Назавтра я столкнулся у входа в отделение с Витькой. Его вызвали по телефону, обнаружив в картотеке, что один пистолет зарегистрирован на него. Витька был абсолютно спокоен, в сумке у него уже лежала бутылка "Абсолюта". Вошли в кабинет к грустному, усталому оперу.

- Ну что, орлы, будем делать с вами? Зачем продавали газовое оружие?

- Да мы студенты, понимаете. Стипендии на сигареты не хватает.

- А мы что, рыжие, что ли? Деньги, что ли, лопатой гребем? У нас тоже зарплата - не разгуляешься. - Создавалось впечатление, что они читают свои роли по бумажке. Бутылка появилась на столе с неожиданностью нового персонажа в старой, известной пьесе.

- На, забирай свои пужалы и больше ими не торгуй. - И патроны тоже отдал.

На улице Витька купил мне баночку пива.

- Здорово у нас получилось. Я их вчера продал, а они опять у меня. Надо опять покупателя искать. Хочешь, тебе один отдам? На, держи.

Мы пожали руки и разошлись. Я продал свой через три дня за шестьдесят долларов и полтинник торжественно вручил жене. Чтобы не сердилась, когда меня пленного приводят, - это же для семейной пользы.

Дэн встретил меня в институте и начал наезжать. Вам, говорит, наверное, отдали назад стволы. Я говорю, что нет, мол, даже еще по ребрам немного настучали. А с Витьки штраф взяли. Но Дэн мне все-таки не поверил.

- В общем, ты нам сто сорок баксов просрал со своим тупичком укромным. Так что из твоей доли вычтем.

В последние дни, после того, как я побывал в милиции, мне что-то совсем расхотелось квартиру продавать. Миллионы - это, конечно, хорошо, но врать в ментуре, как я понял, у меня не то чтобы не получается, а просто они мне почему-то не верят. А если вскроется, то это - в тюрьму пойдем. Даже, может, и не пойдем, а вот квартира точно пропадет.

Они-то скроются, их по другим паспортам будут искать, а я останусь всю эту кашу расхлебывать. И еще сто сорок баксов вычтут. Я решил воспользоваться моментом, чтобы увильнуть от этой затеи, сказал, что если доверия между партнерами нет, то и дело затевать не стоит.

- Как это затевать? Оно уже все давно затеялось. Паспорта, знаешь, сколько стоят нам? Нет, дружище, отказываться уже поздно. Все уже. Просто так не получится все свернуть.

- Документы вам на следующий раз понадобятся.

- Не, я тебе говорю, ты даже и не думай об этом. Тут уже люди подключились серьезные.

Чего гонит? Видно же, глаза грустные, что не мне отчитываться, а ему придется перед своими серьезными людьми. Пошел он куда подальше.

* * *

Раньше все эти работы, на которые я устраивался, как-то сами собой всплывали, а сейчас пришлось покупать газеты с объявлениями. Сходил в гербалайфную контору, еще в одно место - примерно то же самое. Потом, к октябрю, попал на собеседование в фирму, где требовались дистрибьюторы.

В железной двери глазок, за ней охрана - человека три-четыре постоянно в предбаннике - а дальше офис. Офис - место, где с утра и ближе к вечеру толчется куча молодых, энергичных (по крайней мере с виду) молодых мужиков в костюмах, галстуках и начищенных ботинках. В офисе есть еще и кабинет главного менеджера, перед ним проходная комнатка с секретаршей, еще там есть несколько складов, зальчик для общих собраний. Все это, пропахшее мужским потом, крашеными стенами, картоном и мокрой одеждой, по своему внешнему виду напоминает какую-нибудь лыжную базу или помещение спортивной секции. Правда, на лыжных базах не сидят красивые секретарши и охранники со сломанными носами, не шелестят каждый день такие толстые пачки денег, и никто никогда не увидит на лыжной базе столько выбритых и причесанных молодых людей в галстуках.

Секретарша цветет за своим столом, потому что каждый проверяет на ней свою дистрибьюторскую неотразимость. Каждый считает своим долгом два раза в день - утром и вечером, - опираясь костяшками пальцев о секретарский стол, чуть наклониться к ней так, чтобы она не слишком морщилась от густого запаха "афтешейва", и, вонзив в ее глаза свой взгляд, поиграть голосом: "Ты сегодня просто неотразима, Олечка". Оля гортанно смеется.

Меня уже, вроде, приняли на работу, по крайней мере, объявили об этом после собеседования, но в чем она будет заключаться, так и не объяснили. Сказали сбрить бороду и приходить на следующий день в костюме. Это и ежу, в общем-то, было понятно, что без него не обойтись, - другой формы одежды я ни на ком не увидел. Пришлось звонить Витьке, одалживать его свадебный, немного коротковатый пиджак и чуть лоснящиеся на заднице штаны.

- Как ты на свадьбе успел его так износить?

- Так это еще отцовский.

В костюме Витькиного папы я мотался на следующий день с моим инструктором по Москве и наблюдал, как он продает всем подряд наборы ручек. И продал он их бешеное количество - два картонных ящика по сто наборов в каждом. Мне бы так раньше иконки втюхивать.