Помощница для профессора

— Продолжай, — прорычал он, делая ко мне медленные шаги, как лев перед прыжком. — Говори, Настя. Ты же хочешь жить на полную и совсем не хочешь сдерживаться. Так говори, что думаешь.

Он вдруг оказался прямо передо мной. Большой, высокий, с искаженным от гнева лицом и непроницаемо черными глазами. Возможно, во всем была виновата темнота, ведь мы так и не зажгли света. А может, не только.

Да к черту все.

— Вашем члене, — выдохнула я.

— Об этом ты думаешь на работе?

Он еще надвинулся на меня, и ягодицами я ощутила жесткое ребро собственной скамьи для порки. Плохое стечение обстоятельств.

— Постоянно, — призналась я.

— Вот так совпадение, — процедил он. — Потому что все, о чем я могу думать, это твой вкус на моем языке.

Я решила идти до конца.

— Не верю. Иначе вы бы уже давным-давно меня трахнули.

— Не бери меня на «слабо», девочка. Это плохо кончится. И прежде всего, для тебя.

Я зарычала. Не ожидала от себя такого, но да. Когда я услышала это, то издала какой-то полузвериный рык, вцепилась в его футболку пальцами, подтянулась всем телом и впилась зубами в его шею. Как же давно я это хотела!

Исаев ударил бедрами, вжимая в меня горячее и убедительное свидетельство своего желания.

— Чувствуешь? Разве так должны себя вести роботы?

Окончательно осмелев, я опустила руку и сжала его член через одежду.

— Пожалуйста… — пробормотала я. — Пожалуйста.

— Ты просишь трахнуть тебя?

Я закивала, окончательно теряя голову. Всем телом вжалась в его каменное тело, жалея о том, что на нас столько лишней одежды.

— При одном условии.

Его голос был низким, суровым, опасным. Мне бы бежать сломя голову, спасаться, оттолкнуть и освободиться, но я только сильнее повисла на нем, покрывая поцелуями шею и подбородок, до которых могла дотянуться без каблуков. Вжимаясь ноющей грудью в его грудь. Бедрами в его недостижимый член.

— Каком? — с трудом проговорила я, осознав, что он не двигался, потому что ждал от меня ответа.

— Ты уволена.

Я замерла, забыв, как дышать. А он, схватив меня за плечи, вдруг развернул к себе спиной, надавил на поясницу, побуждая опуститься. Грудью ощутила холодное полированное дерево скамьи для порки.

А после услышала, как звякнула пряжка ремня.

***

Меня словно кипятком окатило. Я подумала, что он сейчас меня выпорет. За все издевательства, вольности, дерзости… И, может быть, потому что он чертов извращенец. Я ведь совсем не знаю этого человека.

Но тут же спокойная уверенность охладила пыл страха. Мне нечего бояться. Я знаю, что он меня не обидит. Не знаю, почему, но я доверяла моему профессору больше, чем кому бы то ни было. Пожалуй, больше, чем самой себе.

— Держись, как следует, — проговорил он и сдвинул в сторону мои трусики.

Я вцепилась в скамейку, и тут же он ворвался в меня. Жёстко, мощно, до самого конца. Я вскрикнула и замерла, забыв вдохнуть, а Исаев уже отстранился и толкнулся бедрами вперед снова, резко и яростно, вгоняя в меня член. Я вскрикнула и зажмурилась, а он замер внутри, словно боролся с собой или со мной. Или… позволял мне привыкнуть.

— Ты этого хотела? — зло зашептал он мне в ухо. — Хотела меня? Секса со мной?

И снова ударил бедрами, вышибая из меня дух. Ох, лучше бы он меня выпорол. Мне не было больно, но острое удовольствие от его беспощадных движений было отравлено.

— Скажи, Насть. Ответь, — Исаев собрал мои волосы в хвост, потянул, заставляя запрокинуть голову, но при этом продолжал прижимать своим телом к скамейке и трахал меня изо всех сил. — Хочешь… все еще? Нравится?

— Да, — выкрикнула я, зная, что смогу это принять.

Я в состоянии взять его ярость, впитать эту агрессию и злость. Пусть отдаст мне все, а потом настанет мой черед делиться.

— Давай, сильнее, — подзадорила я его и ощутила, как он крепче сжал мои волосы.

Исаев зарычал, как зверь. Мы словно обменялись эмоциями, и теперь он укусил меня за шею, всосал кожу до боли, оставляя метку. Как только что делала я.

Он не сбавлял темпа, а я продолжала вскрикивать и громко стонать, захлёбываясь воздухом и ощущениями, которые были такими же беспощадными, как и мой безумный жестокий профессор.

— Черт, детка, ты кончаешь? — прохрипел он мне в ухо. — Хочу, чтобы ты кончила.

Теперь в его голосе не было злости. Он просил. Он нуждался во мне. Он… сдавался?

Все это скрутило меня судорогой блаженного предвкушения нирваны. Я инстинктивно сжалась, чувствуя, что скоро его желание сбудется, но я не собиралась так просто давать ему желаемое.

— Нет, я фригидная, Роман Андреевич, — не сдержалась я. — Или, возможно, вы не так хороши.

Я почувствовала, как он трясется от смеха и кусает меня за ухо уже не яростно, а ласково.

— Какая же ты заноза в заднице.

— А ты невыносимый педант и…

— Молчи, — выдохнул Исаев и потянул за волосы так, что я повернула голову и встретила его губы своими.

Поцелуй был долгий и глубокий. Сладкий и томный. Исаев отпустил мои волосы, заботливо погладив то место, где кожа ныла от его грубого захвата. Он стал двигаться во мне медленнее, но проникал также глубоко, задевая какую-то неведомую точку внутри, замирая на миг, чтобы снова отстраниться и плавно войти.