Помощница лорда-архивариуса

На третий день после того, как я поселилась в особняке лорда-архивариуса, мне вздумалось заглянуть в кухню. Вечером похолодало, в комнату прокрался неприятный сквозняк. Открывать трубы, подающие теплый воздух, я пока не умела и озябла до дрожи. По старой привычке решила перед сном согреться горячим чаем и отправилась вниз, на первый этаж восточного крыла.

Сидония моему появлению не обрадовалась: у нее был хлопот полон рот.

Коротко кивнула на плиту, где сипел чайник, и вернулась к исходящей паром раковине, к горе грязных тарелок. Пожаловалась, что нанятый неделю назад кухонный мальчик Том, племянник Сидонии, оказался к мытью посуды решительно неспособен; он был ленив, как поросенок, и так же неуклюж. Если Том вставал за раковину, три тарелки из десяти превращались в осколки.

От усталости у Сидонии покраснели глаза, плечи опустились. Я пожалела ее и предложила помочь; повариха согласилась, не колеблясь. Я с удовольствием повязала длинный цветастый передник и встала у раковины. После длинного дня корпения за старыми книгами даже такое скучное занятие, как оттирание грязных тарелок, доставляло удовольствие: дело простое, понятное, привычное. Не то, что бесполезные попытки сотворить защитное заклинание или возня со староимперскими каракулями. Да и приятно было отогреться, опустив руки в горячую воду.

Когда тарелки протерли досуха и отправили в буфет, Сидония заметно подобрела, налила горячего чая, добавив в чашку каплю бренди, и угостила пирогом с поздней вишней. Затем принялась показывать свое хозяйство. Кухня мне очень понравилась: она была просторной, устроенной разумно и удобно.

К счастью, огненного короба и других магических штук здесь не водилось. Печи топились по старинке, дровами. На стенах висели связки трав и лука, блестящие сковороды и фарфоровые блюда, расписанные цветами и сельскими видами.

В углу стояла большая металлическая бадья в деревянном плетеном корпусе под крышкой с рядами медных заклепок.

— Что это? — полюбопытствовала я.

Сидония нахмурила красивые черные брови и недовольно ответила:

— Это хозяин установил, чтобы посуду мыть.

— Как? — не поняла я.

— Вон там внизу нужно огонь разводить, сюда наливать воду, а бадья эта сама все дальше сделает. Говорил, старинное изобретение, собрал по чертежам каким-то.

Я заинтересовалась.

— Отчего же вы ей не пользуетесь?

— Да боязно. Хозяин показывал как, все получалось, а я не могу. Не люблю я железяки магические да механические… хозяин говорил, что не магия это, но кто его знает? Гудит эта штука, как дьявол на гармонике.

Я попросила разрешения попробовать запустить необычное устройство, и получила его.

Открыла верхнюю крышку и начала разбираться: вот корзина, сюда ставим грязные тарелки, сюда — бокалы, а сюда кладем ложки.

Вот емкость — сюда наливаем воду. А вон туда, наверное, насыпаем мыльный порошок.

Здесь, внизу, печь — кладем уголь и разжигаем.

Я с трепетом загрузила и снарядила удивительный агрегат, разожгла огонь и принялась ждать, когда нагреется вода и пар пойдет в насосы.

Кухонный мальчик Том, дюжий, полноватый подросток, сопел и толкался у меня за спиной; Сидония от греха подальше ушла в дальний угол кухни и поглядывала с опаской.

Вскоре агрегат засвистел, зашипел, повалил пар, но больше ничего толкового не произошло. Что-то было не так.

Я решительно погасила огонь, откинула крышку, и больно обожгла паром руку. Пришлось ждать, пока агрегат остынет. Провозившись с ним не меньше получаса, я обнаружила проблему — одна из трубок отошла, пар тратился почем зря не достигая насоса. Порылась в кухонных ящиках, нашла щипцы для орехов и с их помощью кое- как исправила поломку.

Загрузила и запустила агрегат во второй раз. Хитро устроенные насосы весело засвистели, корзина с посудой начала вращаться, купая грязные тарелки и стаканы в горячей воде.

Через час я с гордостью демонстрировала все еще сомневающейся Сидонии посуду, чистую и блестящую настолько, что проведи по фарфору пальцем — запоет. Повариха ахала, недоверчиво восторгалась; ее племянник восхищенно таращился; даже Пикерн заглянул, выслушал рассказ Сидонии, провел длинным костлявым пальцем по тарелке — проверил, так ли она чиста, как ему расхваливают? — и снизошел до холодного кивка.

Так и повелось — теперь я каждый вечер спускалась на кухню, запускала машину для мытья посуды, помогала Сидонии по мелочи. За это мне оставляли самые лакомые куски и заваривали особый ароматный чай. Радовалась я этому безмерно: забыть пережитый мучительный голод было непросто.

Характер у Сидонии оказался ровный, сдержанный, она больше любила слушать, чем говорить, но нам было комфортно в обществе друг друга. Том перестал дичиться, довольно сопел, когда я приходила, и старался найти дела поближе к месту у окна, где я привыкла сидеть.

После успеха на кухне я чувствовала себя, как полководец, который ставит на карту флажок, отмечая первое взятое укрепление на вражеской территории. Я радовалась, что принесла небольшую, но понятную и ощутимую пользу обитателям особняка в квартале Мертвых Магов, и, хоть немного, стала частью текущей в нем жизни.