Помощница темного фейри. Возвращение (СИ)

— Я так понимаю, что не просто так отправился на рудник? — прорычал я и отбил выпад отца. Заломил ему руку, ударил под колени. Уронил его на пол и сжал мощную шею изгибом локтя. Я душил его со всей силы, желая, чтобы то испытал все то, что испытывала моя мать в последние мгновения своей жизни. Король выпустил крылья, пришлось отпустить его из захвата, часть крыльев задела меня и расчертила грудь, кровь засочилась из ран. Я выпустил свои, и мы с новой силой закружили по комнате, роняя и ломая все, что попадалось нам на пути. Выпады возобновились. Я увернулся от кулака отца, перехватил его за кисть и выпустил когти, желая насадить его подбородок на них, тот лишь в последний момент смог изменить траекторию, часть щеки и глаз расчертили три полосы от моих когтей. Удар крылом и меня отнесло к стене, я рванул вперед, подлетел вверх, желая нанести удар сверху. Отец оскалился, разгадывая мой маневр, развернулся и отскочил в сторону, и все бы так и продолжалось, если бы я не подставился специально в следующем маневре, демонстрируя ему, что начал сдавать позиции. А отец, как и было задумано, воспользовался ситуацией, всаживая когти мне в бедро и дергая на пол. Я вывернулся и схватил его за руку, которая была еще в моей плоти, всадил свои когти, сжимая его кисть намертво и,только после этого выдергивая из своего бедра. Зашел за спину, схватил его крыло у основания другой рукой, и сразу же заломил, схваченную руку, до хруста кости. Отпустил только тогда, когда травмированная конечность, плетью повисла. Я перехватил второе крыло. Снова ударил под колени, роняя отца на пол. Вдавил ногу в спину и рванул изо всех сил крылья на себя, желая вырвать их с корнем. Я рычал, озлобленный ненавистью к нему, раздавшийся вопль и хруст костей, был мне отрадой. Я сильнее отталкивал спину от себя, чтобы натянуть полотно крыльев к себе и в тот момент, когда кровь начала хлестать из открытых ран, я почувствовал движение в стороне. Перевел взгляд лишь на мгновение, не отпуская короля, и мне в лицо выплеснули какую-то дрянь. Я сплюнул, понимая, что убью эту гадину. Бью короля в спину еще сильнее, выдергивая, наконец, одно крыло, сразу же отбрасывая его от себя. Хватаю за волосы короля, прикладываю того головой о каменный пол. Разворачиваюсь, желая добить ту гадину, которой здесь не место. Даже не задумываюсь, что она делает в личной спальне короля. Замах рукой и вместо того, чтобы молить о пощаде, Вариса Луноликая приказывает мне:

— Замри!

Я усмехаюсь ее самоуверенности, но в тот же миг моя опускающаяся рука замирает, вопреки моему желанию. Я ничего не понимаю. Рычу, желая раздавить гадину, но тело меня не слушается.

— Ваше величество, вставайте! Действие моей магии скоро закончится, — кричит мерзавка и начинает лечить моего отца, вливая в его истерзанное тело целительскую магию. Я бьюсь внутри себя, не в силах разорвать путы. Да что она сделала со мной? Это то зелье, что она бросила мне в лицо? Почему тогда сказала магия? Я убью ее! И плевать на последствия!

Отец встает на нетвёрдых ногах.

— Ну же скорее, мой король! — в панике орет дрянь.

Я вижу, как отец приближается ко мне, как замахивается и ударяет меня в грудь ногой, не в силах ответить я падаю на спину, тот хватает меня за грудки и бьет наотмашь. Короля ведет, но он не останавливается. Кровь заливает мне глаза, избиение младенца все длится и длится, а я желаю оторвать ему голову. У меня получается пошевелить пальцем, я в предвкушении, когда разорву этих двоих. Но гадина Вариса замечает, что действие зелья, скоро закончится и кричит еще истошнее:

— Мой король, действие магии истекает!

— Так примени ее снова! — рычит вошедший во вкус отец.

— Я не могу, я истощена! — верещит мерзавка.

— Зови стражу! — бросает отец и та срывается с места. Всего пара минут и стук сапог раздаётся в коридоре. Меня вяжут, как преступника.

— В темницу его, посадить на цепь. Он обвиняется в нападении на короля. Приговор — смертная казнь, — выдает это ничтожество, а воины не смеют перечить воле короля, хотя замешательство явственно проступает на их лицах.

Король наклоняется надо мной, пока на руки и ноги одевают кандалы, я прожигаю его яростны взглядом, желая уничтожить.

— Лучше бы ты сдох там в руднике. Это было бы милосерднее. А теперь смерть тебе покажется избавлением. Я станцую на твоих костях, никчемное ничтожество. А Вариса родит мне достойного наследника, сделает то, что не смогла твоя жалкая мать, — он махнул рукой и меня словно пса повели на цепи.

— Я… уничтожу… тебя, — с трудом, ворочая языком, прошептал я.

— Не в этой жизни… сын, — оскалился король и притянул к себе Варису, впиваясь той в губы.