Помощница Ведьмака. Навь. Том 3

       - Значит, условия поняли? – спросил пан Макарий.

       - Поняли, хозяин! – ответил за обоих Богдан.

        Генрих покосился на нового знакомого, ухмыльнулся, догадываясь, чего стоила эта работа бывшему охраннику таверны. Он слышал, как на рассвете ругались муж с женой. Видимо, Стефа не хотела отпускать благоверного на заработки, да и сама работа была опасна – охранять купеческий обоз, что идет через леса и горы, изобилующие жаждущими поживиться чужими товарами и деньгами. Но Генрих не вмешивался. Сам он был свободен…или почти свободен. Иногда князь вспоминал про Ульяну.

       «Настусю!» - поправил себя молодой мужчина.

        И эти воспоминания не давали ему покоя. Он старательно гнал их прочь, говорил себе, что когда все утрясется, когда он вернет себе то, что должен, то найдет ее и сделает все, чтобы Ульяна приняла и поняла его.

       «Сама судьба связала нас, - подумал князь. – Теперь, когда Роланда нет, мои руки развязаны и если я не сделаю хотя бы попытки, чтобы завоевать собственную невесту, то никогда себе не прощу!» - он думал о том, как глупо вел себе, пока был молодым. Сколько лет утекло с тех пор? Настуся Биллевич больше не маленькая девочка, она не княгиня, да и он сам, пока, не князь.

       «А ведь родители были правы, сватая нас. А я…я был дураком, что не разглядел, что должно!» - Генрих посмотрел на Богдана, что ударил по рукам с паном Макарием. Видимо, мужчинам удалось договориться о плате за работу и судя по довольному лицу бывшего охранника, все прошло как нельзя лучше.

        Они разошлись в разные стороны и Богдан позвал Генриха за собой.

       - Завтра отправляемся! – заявил он. – Вот Стефка будет ругаться… - мужчина хмыкнул, - зато, когда вернемся, денег привезем!

        Князь нахмурил брови.

       - Куда едет обоз? – поинтересовался он.

        Бывший охранник почесал затылок, вышагивая чуть впереди.

       - Пан Макарий сказал, что в Темнолесье, - ответил, правда, с неохотой.

       - Темнолесье? – переспросил князь.

       - Дорога пойдет через Темнолесье, - продолжил Богдан. – Товары надо срочно перевезти к заказчику. Сроки поджимают, вот он и идет на риск!

        Генрих хмыкнул. Его память услужливо подсказала, что Темнолесье не самый лучший маршрут для каравана. Когда он еще был князем, а его родители были живы, ходили слухи, что в тех местах живет поганый народ, который совсем не чествует чужаков. Да и места там гиблые.

       - Ты про оплату послушай! – сменил тему Богдан. – Все свои проблемы решишь за раз.

       - Если жив останусь! – ответил Генрих.

       - Боишься? – его знакомец остановился и посмотрел в лицо молодого князя с вызовом.

        Кровь ударила в лицо Велке и ему стоило больших усилий не ответить резко.

       - Я просто думаю, что вряд ли мертвецу помогут деньги, - сказал он, - а у тебя семья… Что будет с ними, если ты сгинешь?

        Богдан рассмеялся.

       - Я не сгину! Меня боги берегут, - а затем чуть пригнулся к Генриху и шепнул, - только моей жене не говори о том, куда мы отправляемся. Я не хочу, чтобы она переживала лишний раз.

       - Как скажешь, - ответил князь и мужчины последовали дальше по грязной разбитой дороге, мимо домишек, что провожали обоих мутными глазами затянутых в бычьи пузыри, окон.

        Первое, что я почувствовала, когда пришла в себя, странный холод, разлившийся по всему телу. Кажется, я основательно промерзла, лежа на мраморном алтаре. Глаза отказывались открываться, и я просто лежала, ощущая странную ломоту и сперва даже не попыталась встать, а затем память услужливо подсказала мне, где я должна находиться, после того, как испила мертвой воды, и я распахнула глаза.

        Вокруг царил полумрак. В Нави, кажется, как и там, в мире живых, была зима…или это просто вечный холод для умерших?

        Я лежала на льду на какой-то опушке, а вокруг возвышались черные деревья, усыпанные густой листвой, такой же черной, как самая глубокая из ночей, что мне доводилось видеть на своем веку. Привстала, чувствуя, что боль усилилась и отчего-то подумала, что это должно быть, странно, быть мертвой и ощущать боль!

        Под ногами что-то хрустнуло, и я опустила глаза. Тонкая корка наста треснула под тяжестью моего веса, и я поспешила перешагнуть через лужу, но едва сделала пару шагов, как поляна словно ожила, взорвалась темным маревом, когда в небо, потревоженные шумом, что я произвела, взвились в небо черные вороны. Их были сотни, а может быть, даже тысячи. Шум хлопающих крыльев, разрезающих воздух, жуткой карканье наполнили мой слух. Я присела, обхватив руками колени и спрятала голову, опасаясь, что вся эта черная туча, эта пернатая стая обрушиться на меня, но ничего не произошло.

        Поругавшись на своем птичьем языке, вороны снова опустились на деревья, и я пошевелилась, подняв глаза и застыв в удивлении. Оказалось, все деревья, до одного, были голыми, словно после пожара. Черные остовы стволов, ветки-руки, тянущиеся к серому небу были усыпаны птицами, которых я раньше приняла за листья. Зрелище жуткое до дрожи в ногах.

       «Добро пожаловать в Навь!» - сказала я сама себе и снова встала на ноги, торопясь покинуть этот мертвый лес, если такое только было возможно.