Помпадуры и помпадурши

- До сих пор так было, что обыватель тогда только считал себя благополучным, когда начальник находился в отсутствии. Сии дни праздновали и, в ознаменование общей радости, ели пироги. Почему, спрашиваю я вас, все сие именно так происходило? А потому, государь мой, что, с отъездом начальника, наставала тишина. Никто не скакал, не кричал, не спешил, а следовательно, и не сквернословил-с. Я же хочу, чтобы на будущее время у меня так было: если я даже присутствую, пускай всякий полагает, что я нахожусь в отсутствии!

Но что более всего привлекало к нему сердца - это административная стыдливость, доходившая до того, что он не мог произнести слово "сечь", чтоб не сгореть при этом со стыда.

Когда он прибыл в город, то прежде всего, разумеется, пожелал ознакомиться с делами. Письмоводитель сразу вынес ему целый ворох. Но когда он развернул одно из них, то первая попавшаяся ему на глаза фраза была следующая:

"...когда же начали их сечь..."

Он покраснел и поспешно обратился к другому делу. Но там тоже было написано:

"...а потому начали их сечь вновь..."

Тогда он покраснел еще больше и с этой минуты решился раз навсегда никаких дел не читать.

- Все дела в таком роде? - застенчиво обратился он к письмоводителю.

- Послаблений не допускается-с.

- Какая, однако ж, печальная необходимость! - задумчиво воскликнул он и затем, почти шепотом, продолжал:

- И часто бывают у вас революции?

- Одна в год - это как калач испечь, а то так и две.

- Грустно! И зачем это люди делают революции - не постигаю! не лучше ли жить смирно, аккуратно и быть счастливыми... без революций!

- Осмелюсь доложить, это все умники-с. А глядя на них, и дураки заимствуются-с.

Помпадур задумался.

- А знаете ли, - сказал он после минутного молчания, - какая мне вдруг мысль в голову пришла?

- Не могу знать-с.

- Что революций, собственно, никаких нет и не бывало-с!

Письмоводитель даже глаза выпучил: до того неуместною показалась ему подобная выходка со стороны человека, называющего себя помпадуром.

- Как это возможно-с? - бормотал он, - все квартальные в один голос доносят-с!

Но помпадур уже не слушал возражений и, ходя в волнении по комнате, убежденным голосом говорил:

- Да-с; нет революций, и не бывало! Вы думаете, что было во Франции в 1789 году, революция-с? Отнюдь-с! Просто-напросто умные люди об умных предметах промежду себя разговор хотели иметь, а господам французским квартальным показалось, что какие-то революции затеваются-с!

Эта мысль была для него как бы откровением. Заручившись ею, он вдруг совершенно ясно сознал все, что дотоле лишь смутно мелькало на дне его доброй души.

- Да-с, - продолжал он развивать свой взгляд, - если б господа квартальные поостереглись, многих бы неприятностей можно было избежать! Да и что за радость отыскивать революции - не постигаю! Если б даже доподлинно таковые в зародыше существовали, зачем оные преждевременно пробуждать и накликать-с? Не лучше ли тихим манером это дело обделать, чтобы оно, так сказать, измором изныло, чем во всеуслышание объявлять: вот, мол, мы каковы! каждый год по революции делаем! А ежели уж нельзя это паскудство скрыть, то все же предварительно увещевать, а не сечь господ революционеров надлежит!

- Пытали этак-то... - скептически заметил письмоводитель.

- Нет, вы поймите меня! Я подлинно желаю, чтобы все были живы! Вы говорите: во всем виноваты "умники". Хорошо-с. Но ежели мы теперича всех "умников" изведем, то, как вы полагаете, велик ли мы авантаж получим, ежели с одними дураками останемся? Вам, государь мой, конечно, оно неизвестно, но я, по собственному опыту, эту штуку отлично знаю! Однажды, доложу вам, в походе мне три дня пришлось глаз на глаз с дураком просидеть, так я чуть рук на себя не наложил! Так-то-с.

Письмоводитель несколько раз разевал рот для возражений, но тщетно.

Он ходил по комнате и твердил свое: "Не верю! ничему я этому не верю".

Наконец остановился и твердым голосом произнес:

- Не только в революции, я даже в черта не верю! И вот по какому случаю. Однажды, будучи в кадетском корпусе, - разумеется, с голоду, - пожелал я продать черту душу, чтобы у меня каждый день булок вволю было. И что же-с? вышел я ночью во двор-с и кричу: "Черт! явись!" Ан вместо черта-то явился вахтер, заарестовал меня, и я в то время чуть-чуть не подвергся исключению-с. Вот оно, легковерие-то, к чему ведет!

- Оно точно-с, - отвечал письмоводитель, но как-то вяло, как будто ему до смерти хотелось спать, - многие нынче в черта не веруют!

- И знаете ли что еще? - продолжал он, горячась все больше, - все эти россказни об революциях напоминают мне историю с жидом, у которого в носу свистело. Идет он по лесу и весь даже в поту от страха: все кажется, что кругом разбойники пересвистываются! И только уж когда он вдоволь надрожался, вдруг его словно обухом по голове: а ведь это у меня в носу...

Так-то-с.

И действительно, как ни старались квартальные изменить его взгляд на дела внутренней политики, он оставался непоколебим и на все предостережения неизменно давал один и тот же ответ:

- Нет революций-с! нет и никогда не бывало-с!