Помпеи. Геркуланум. Стабии

Далее следует сцена приготовления жертвоприношений. Девушка в венке из миртовых листьев, с блюдом, наполненным плодами, направляется к жрице, которая с помощью служанок совершает церемонию очищения. В следующей группе земной мир сменяется миром мистическим, населенным спутниками Диониса. Среди них мы видим старого, отяжелевшего силена, поющего эпиталаму Дионису и Ариадне под аккомпанемент лиры. Рядом изображена пасторальная сцена: юный пан с сирингой в руке сидит на скале со своей подругой, грациозной паниской, кормящей грудью козленка. В эту идиллическую картину врывается образ девушки, объятой смятением и страхом. К ней обращает свое лицо старый силен, изображенный в начале торцовой стены с двумя юными сатирами. Один из них склонился над сосудом, протянутым ему силеном, другой показывает зрителям театральную комическую маску. Некоторые ученые видят сцену ритуального гадания по отражению маски на внутренней полированной поверхности сосуда. Слова сатира, который всматривается в его глубину, силен, как оракул, передает девушке. Услышав предсказание своей судьбы, она в ужасе отстраняется от силена левой рукой. В то же время зрителю, находящемуся в зале, кажется, что девушку испугало зрелище бичевания, увиденное ею на противоположной стене.

Существует и другое, более распространенное объяснение: силен с двумя сатирами совершают возлияние в честь бога вина Диониса и его супруги Ариадны. Роль маски силена заключается в ее устрашающем действии, и, кроме того, она связывает культ Диониса с возникновением театра.

На торцовой стене, рядом со своими спутниками, показаны Дионис и Ариадна. К сожалению, их лица повреждены, но мы имеем возможность представить себе группу полностью, так, как ее часто изображали на античных геммах. Спокойствие и безмятежность богов сменяется таинственной сценой снятия покрывала. Коленопреклоненная женщина в молитвенной позе склонилась над плоской корзиной, в которой хранится символ плодородия. Заканчивается роспись торцовой стены изображением крылатой богини с бичом в руках. Состояние покорной обреченности передано в позе полуобнаженной девушки, упавшей на колени перед жрицей, в ее лице с закрытыми в смертельной муке глазами. Боль и страдание в сцене бичевания сменяются радостью обнаженной вакханки, кружащейся в вихре танца с кастаньетами (кроталами), поднятыми над головой. Эти два контрастных образа, выражающих мысль о возрождении жизни, представляют собой кульминацию дионисийской мистерии. Кончается роспись зала изображением одевания невесты и портретом, как предполагают, хозяйки дома.

Фрагмент росписи зала Дионисийских мистерий. Сцена бичевания

Фрагмент росписи торцовой стены зала Дионисийских мистерий.

Сюжетная роспись занимает среднюю часть стены между выступающим вперед цоколем и орнаментированным фризом. Все архитектурные элементы выполнены живописными средствами. Действие развивается в узком сценическом пространстве на фоне красных стен, расчлененных черными пилястрами. Роспись каждой стены представляет собой уравновешенную композицию, которую не сковывает членение фона. Фигуры, расположенные в углах, связывают изображения на соседних стенах, подчеркивая непрерывность действия в целом. Поверхность цоколя и фигуры, расположенные на первом плане, своей плоскостностью подчеркивают границу между миром, созданным живописцем, и реальным пространством зала. Примером может служить фигура жрицы, сидящей спиной к зрителям. Другие же, как, например, девушка с пурпурным плащом, крылатая богиня и танцующая вакханка, наоборот, воспринимаются объемно и пространственно. Для передачи иллюзии движения великолепно использованы мотивы развевающихся тканей. Пурпурный плащ девушки похож на надутый ветром парус, а желтое покрывало вакханки, отлетающее дугой от ее тела, усиливает впечатление вращения. Поражает чистота красок, сочетание их соответствует закону дополнительных тонов. Пурпурно-лиловые драпировки эффектно оттеняют золотистые тона обнаженного тела. Киноварь фона еще больше горит от соседства с зелеными мазками узких полосок обрамления панелей и венков из плюща или миртовых веток. Очищенные от каменного покрова через два тысячелетия росписи засияли в своей первозданной красоте, как будто бы их исполнили только вчера. Правда, при соприкосновении с воздухом, влагой и солнцем они начали блекнуть. Вопрос о правильном и безопасном хранении античной живописи еще не решен.