Понаехавшие (апрель 2008)

Такие места сидят обычно на какой-нибудь информационной игле, создающей хотя бы иллюзию общения с кем-то. В России это, как уже было сказано, телевизор плюс водка (ибо без водки телевизор смотреть с каждым годом все труднее). Для продвинутых есть книги, они отчасти заменяют это самое. Хотя даже самая большая библиотека - все равно глушь, и даже самые отъявленные отшельники и книжные черви оставляли после себя обширнейшую переписку… Еще, говорят, можно Богу молиться. Ну, не знаю - может быть. Не задевать же чувства верующих.

Так или иначе, Россия сейчас - в основном глушь. Кое-где теплится жизнь: люди как-то собрались, склеились, наладили кое-какое взаимодействие. Где-то этого больше, где-то меньше. Но есть все же место, о котором все знают: вот тут да, тут достаточно людей, денег и прочих ресурсов, чтобы продуктивное общение налаживалось относительно быстро.

Это Москва. Там можно найти все, но самое главное - можно найти своих. Попасть в свой мир, где уже можно что-то делать, как-то развиваться. Заниматься своим делом, в чем бы оно не состояло - бизнес, философия, современное искусство, политика или экстремальный спорт. И вырасти до своего натурального размера.

Более того: в наше технически просвещенное время можно сначала отыскать своих, а потом уж ехать в Москву.

V.

О существовании электронных сетей я узнал на втором, что ли, курсе: в МИФИ это дело вел Васильков, тощий, ехидный, длинноногий и длинношеий, я лекции его любил - читать он умел, - но сам курс слушал вполуха: ясно ж было, что предмет имеет ценность чисто теоретическую, ибо какие, к свиньям, у нас в СССР сети, кроме военных? Если бы я слушал курс повнимательнее, а еще, чего доброго, увлекся б, то, глядишь, моя судьба сложилась бы сильно по-другому. Не жалею, нет, но все-таки.

В восемьдесят девятом в России уже был интернет. Чуть-чуть, но на ГКЧП хватило.

Потом еще было ФИДО. Я там не был, я был занят другим.

Интернет я завел в девяноста восьмом…О черт, почему я сижу посреди ночи за компом, посреди такой же, как тогда, весенней ночи, и стучу, как дурак, в клавиатуру, как в дверь, за которой давно уже нет никого; мне бы перо, чтобы порвать бумагу, и зачем я это пишу, и зачем я это помню, замнем для ясности, отвлечемся на технические подробности. Провайдер «Зенон», кроликом верещащий и змеей шипящий модем: «йййиии… хррррщщ», и потом в окошечке «Проверка имени пользователя и пароля», и дальше счастье - «Вход в сеть». «Обнаружен узел Web. Ожидается ответ». Ответ приходилось ждать минут по десять, связь по телефонным линиям, хреновая связь, мокрая веревка, на которой висят пакеты данных. Дерг, дерг, дерг. В бродилке вырисовывается полотно форума. Это место, где можно, наконец, поговорить.

Роль интернета в становлении русских социальных сетей трудно преувеличить. Он, впрочем, везде сработал одинаково, но тут не было совсем ничего, и вдруг образовалось что-то. Появилась возможность найти людей, которых интересует примерно то же, что и тебя. Это было чудо, к которому долго не могли привыкнуть.

В Мариуполе интернет завелся, понятное дело, позже. Если в Москве уже вовсю кипела жизнь, то там только-только появился первый, что ли, провайдер - ну, может, второй, пусть кто-нибудь другой напишет историю мариупольского интернета. Так или иначе, Стаса занесло в провайдерскую контору: он к тому моменту был владелец белого ящика с четыреста восемьдесят шестым процессором, который он умел разбирать и собирать. Остальное он рассчитывал освоить по ходу дела.

В принципе у него это получилось. Правда, большую часть времени он, пренебрегая служебными обязанностями, тратил на хождение по сети. Его все больше увлекала литература.

Литературные тусовки были к тому моменту не столь разнообразны, как сейчас. Патриотические же литераторы имели всего несколько точек сбора. В некоторых местах появляться не хотелось вовсе: хозяева не внушали доверия. Например, был такой сайт с сомнительной вывеской «Золотопогонник. org», популярный среди радикально-патриотической публики. Содержал его некий юноша из Америки с характерным именем Миша Парус. На сайте занимались тем, что ругательски ругали единокровников этого самого Паруса, в чем, собственно, и состоял весь патриотизм. Потом Парусу надоело валять дурака, и лавочку он прикрыл… Еще были какие-то безумные сборища коммунистов, в ту пору многочисленных - у них всегда все почему-то ломалось в самый неподходящий момент.

Стас со своими убеждениями быстренько обошел все эти злачные пастбища, после чего осел в «Кружале».