Понарошку?

– Давай, роднуля, не рыпайся. Брату с рыжей надо кайфануть, – говорил Сафа, уводя Лилу к черному джипу, который приехал за ним. – Не бойся, я тебя только до дома подброшу.

Девчонка не сильно сопротивлялась, лишь для вида, но вся румянилась. То ли от ветра, то ли от смущения.

– Лил, – Золотов подошел к ним и подтянул к себе сестру. Крепко ее обнял и поцеловал в голову.

– Господи, Иль, ты меня как будто ему на растерзание отдаешь, – она отпихнула брата и сама решительно залезла в автомобиль.

Он грустно улыбался ей вслед. Потом обменялся теплым рукопожатием с Сафой и тоже его обнял. Сильно.

– Кумар еще не прошел? – усмехнулся Гена и скрылся в салоне автомобиля вслед за Лилой. – Ладно, бывай. С днюхой еще раз!

Саша стояла истуканом, махая всем на прощание. «Прощание», – слово завертелось в голове, вызывая смутные чувства.

Собрав весь мусор и вещи с пляжа, они с Золотовым тоже залезли в салон, потому что замерзли. Мотор парень заводить не стал, но хотя бы от ветра они смогли защититься. Согревались пледами и друг другом, тесно обнимаясь.

Золотов сверстал новую самокрутку и зажег. Сделав первый затяг, протянул ее Саше.

– Будешь?

Девушка покосилась на папиросу. Тревога в ней никак не унималась. «Сегодня же день его рождения», – внушила себе Саша и приняла угощение. Она ни разу еще не пробовала, хотя Сафа ее постоянно уговаривал. Была убеждена, что никогда не попробует. Но сегодня сдалась. То ли половина бутылки шампанского ударила вдруг в голову, то ли выпитая сверху стопка водки, которую Гена ей налил для разогрева. Или страх побуждал творить глупости.

Сперва ничего не поняла и не почувствовала. Мир не перекрасился в розовый. Остался таким, как был. И чувства никуда не ушли. Все так же терзали душу. Саша прильнула к груди Золотова, закуталась между его теплом и пледом. Он гладил ее по голове, делая очередную затяжку.

Они долго так лежали, не произнося ни слова. Саша упивалась этим застоем во времени и в пространстве. В салоне они были ограждены от остального мира. Там где-то за стеклом бушевало море, летали чайки, гудели автомобили, строился город. Люди были далеко. А внутри ничто не мешало наслаждаться присутствием друг друга. Молчанием и спокойствием. Постепенно тяжесть с сердца улетучивалась.

– Сань?

– М? – Саша не открывала глаз, ощущала вибрацию в его груди, когда он говорил, и впитывала ее в себя вместе со звуком любимого голоса.

– Я щас подумал, что напрямую еще не признавался тебе в любви, да ведь?

– Да ладно, и так понятно.

В висок прилетел поцелуй. И дым вместе с дыханием лег на лоб. Саша причмокнула и вжалась в парня крепче.

– Я все равно хочу это сказать.

– Ну, говори.

– Я люблю тебя, Сань. С четырех лет, прикинь. Это же охренеть как долго.

Саша заулыбалась, но глаза все равно не открывала и не отнимала головы от его груди – та была такой теплой, в ней билось такое горячее сердце.

– Надеюсь, тебя хватит еще хотя бы на столько же, – она щелкнула его по носу.

– До конца жизни точно, – Золотов схватил ее палец и поцеловал.

В голубых глазах вспыхнуло возбуждение. Она почувствовала его как в себе. Представила в ярких красках, как фонтан из радуги. Желание разрасталось грибницей, проникая в каждый сосуд и клеточку тела. Набухало там внутри – все тяжелело. А сознание плыло. Реальность буквально растекалась. И Золотов вместе с ней.

Она чувствовала его влажные губы. На своих щеках, на ушах, на шее. Потом на ключице и на груди. Соски стали центром концентрации наслаждения. Легкое касание его языка – и Саша взрывалась. Взрывалась тоже радугой и эндорфинами. Коктейль чувств витал в воздухе, скапливался в мыльные пузыри, отражал их улыбки и сладкие взгляды. Когда каждый лопался, Саша вибрировала от переизбытка эмоций. Живот дрожал от грубых поцелуев, напрягался и расслаблялся сразу. Золотов спускался медленно, не отрываясь губами от ее кожи. Руками трогал ее бедро, обжигая искрами.

Саше хотелось рыдать и смеяться одновременно. Она вглядывалась отчаянно в голубые глаза, искала там спасение от невозможности стерпеть удовольствие, когда он вошел в нее. Внутри все растягивалось и сливалось, засасывая его упругий член, который ощущался очень четко и твердо. Она со стонами его выпускала и впускала обратно.

Каждый толчок вызывал всплеск гормонов. Саше казалось, что она распознает их физически, чувствует, как молекулы касаются стенок сосудов, щекочут изнутри по всему телу одновременно, вызывая такое напряжение, которое сильнее молнии, и все никак не может разрядиться, только копится. И копится. Раскаляет ее нервы, разрывает сердце, бьет невыносимо классными спазмами в самую суть. Это была эйфория.

Кончала Саша, по ощущениям, вечность. Хотя ощущения сильно ее подводили. Переплетали реальность с фантастикой. Все вокруг расползалось, как в сюре Дали, и капало.

– Обожаю тебя, – шепнул Золотов, с жадностью кусая Сашины губы.

Он еще ее трахал. С напором и жестко. Девушка невольно постанывала, хотя все уже отчувствовала. Все, что могла и хотела. Крепкий член добивал в ней остатки, насаживал на себя, как куклу, заставлял соски подпрыгивать.