Понарошку?

Саша вдавила подбородок в шею и покачала головой.

– Вот и я нет. По-любому дохрена. Почек мне уже не хватит.

Оба засмеялись. Саша, только когда отсмеялась, задумалась над чернотой его юмора. И взгрустнула.

Золотов и водил спокойно. Ехал с разрешенной скоростью, терпеливо ждал зеленого, даже если перекресток стоял пустой, кочки аккуратно объезжал. И в салоне было ухоженно, словно автомобилем пользовались нечасто.

Когда надоело осматривать ничем не примечательный интерьер, она отвернулась к окну. Там был всем примечательный город. Тоже пустой и почти бездушный. Тускло освещенный. То плотно застроенный, то пустырный. Прохожие почти не попадались, лишь пара собачников да алкаш, который блевал в мусорный бак у супермаркета.

Тоня выслала в их девчачьем чате фотографию того, как Саша с Золотовым целуются на льду, с надписью «Вот ты врунишка!».

«Поздравляем», – Катя вставила анимированный фейерверк.

«Я верила в тебя. Так ей и надо, этой Мироновой», – злорадствовала Тоня.

«Давай, отпишись потом, как все пройдет».

Саша всмотрелась в себя с Золотовым,. Приятно было это видеть и со стороны совсем странно. Но это было живое доказательство, что ей не причудилось. Теперь и весь курс знал. Саша пока не понимала, радоваться этому или не очень.

– Тебе Полозкову включить? – спросил Золотов, когда они вывернули на набережную.

– А? – Саша разглядывала противоположный берег и снежное покрывало на Неве. Не сразу сообразила, к чему он, и откуда вообще знает об ее пристрастии к творчеству поэтессы. А потом заулыбалась. – Давай.

– Найдешь?

Он вручил ей свой телефон, который подключался к магнитоле. Там уже было открыто музыкальное приложение. Саша быстро нашла нужное. Заиграла классическая композиция, а сверху тонким голосом ложились стихи. Произошел большой выброс пафоса в атмосферу салона. Слова и интонации, придыхания и восклицания будоражили сознание и душу. Или это его присутствие так на нее влияло. Хотелось своим торжеством весь мир обуять.

– Блин, если мы с тобой, правда, встречаемся, то у меня столько мест, куда тебя сводить, – Саша от предвкушения чуть не захлебнулась. – И столько всего тебе рассказать надо. И показать. Я даже не знаю, с чего начать. Я на органный концерт хочу. Они как раз по субботам. А еще на этой неделе артхаусный фестиваль в «Доме Кино». Скандинавская неделя. А еще в Ботаническом саду…

Золотов перебил ее с улыбкой.

– Давай, постепенно. Я не сомневаюсь, что у тебя богатый внутренний мир, только не надо вываливать его на меня целиком и сразу, ладно?

Саша заткнулась и откинулась в кресле. Сама над собой смеялась.

– Хорошо, а тебе что интересно? Ну, кроме плавания.

– Ничего, – в ответе не было ни иронии, ни сожаления.

Он глядел на дорогу, рулил одной рукой, вторую положил на подлокотник между ними. С таким каменным выражением очень походил на человека, который ко всему равнодушен. Девушка даже расспрашивать перехотела. Ответ был исчерпывающий.

– Понятно. А про свои предыдущие отношения можешь рассказать?

– Зачем тебе это? – он повернулся к ней. Ни в голосе, ни в лице не было раздражения, поэтому она решила, что может спрашивать дальше.

– Ну, интересно же, какие у тебя были девушки, чем цепляли такого красавчика…

– Рыжие.

– И… все? – Саша оттянула прядь собственных волос и стала догадываться. – Почему именно рыжие?

Золотов пожал плечами. Не сразу ответил.

– Наверное, это детская травма, – он глянул в боковое окно, чтобы перестроиться в левую полосу. – Я в садике влюбился в рыжую девочку. Даже помню этот момент, хотя мне года четыре было. Просто впервые в жизни увидел рыжего человека. Мне тогда это казалось таким необычным.

Саша заулыбалась, устроилась поудобнее на сиденье, радовалась, что удалось вывести его на откровения.

– Пожалуй, это были мои самые серьезные отношения, – парень усмехнулся, не глядя в ее сторону. – Мы играли в семью целый год. Я работал, она детей воспитывала. Троих. Рыжего Котю, черного Щеню и зеленого приемыша Кродю.

– Что? – девушка рванула вперед и вытаращила на него глаза.

У нее тоже в детстве был приемыш Кродя, плюшевый крокодил. И плюшевый рыжий кот, и черный щенок с белым пятном. И муж игрушечный, только она почему-то помнила его блондином, хотя черты лица давно стерлись. Остались лишь примерные контуры.

– Серьезно?! – воскликнула в полный голос. – Ты в какой садик ходил? На Тореза?

Золотов дернулся от ее резкости и нахмурился. Догадка медленно растягивала улыбку на лице.

– Да ладно? Это ты была?

– Прикииинь! – она схватила его за руку и захохотала.

Парень тоже смеялся. Брови от удивления не опускал, проехал нужный поворот. Пришлось разворачиваться.

– Это судьба! – заявила Саша убежденно.

Они завернули на мост. Исторический центр сиял подсветкой и фигурностью фасадов. Виднелись золоченые купола близлежащих церквей. Советские многоквартирки сменялись дворцами и особняками. Нева простиралась длинной белой полосой вдаль.