Понарошку?

На следующее утро, заворачивая из-за угла здания, Саша наткнулась на курящего Пашу. Он дымил нервно, держа сигарету указательным и большим пальцами, как косяк. Ходил без шапки, хотя ветер ничуть не ласкал. И солнце еще не успело набрать силу. Было ясно и светло, но температура едва переваливала за ноль. Саша даже под шерстяной шалью мерзла.

– Привет, – подошла к нему первая, по старой привычке, даже если пару секунд назад запретила себе это.

Оторопелые медовые глаза воткнулись в нее. Парень поежился и затянулся. Вместе с дымом произнес:

– Доброе утро.

Тон был невежливым. Девушке стало неловко, будто она опять навязывалась. Он на любой ее шаг так реагировал. Тоже по старой привычке.

– Не бойся, просто поздоровалась, – решила Саша снять его напряжение. – Коллеги все-таки.

Паша выдавил смешок и опять затянулся. Выкурил все до фильтра и бросил бычок на тротуар. Саша проследила за этим с неодобрением, подняла бычок и выбросила в урну. Парень только закатил глаза.

– Я думал, этот водяной твой хахаль. Че он к Инге ласты клеит, причем у тебя на глазах? Или для вас это нормально? – Паша всматривался в сине-зеленые глаза жадно, искал там страдание. Нашел и усмехнулся.

Саша пожала плечами, потуже стянув шаль.

– Не мой он, – буркнула и снова посмотрела ему в лицо, выдавив из себя ухмылку. – И Инга не твоя. Хочет, пусть клеит. У него, кажется, получается лучше.

Паша скорчился на долю секунды и вздохнул. Они двинулись к входу в здание.

– Мне ребята про него рассказывали, как он с тобой поступил, да и с другими девчонками тоже, – заметил парень осторожно. – Как ты с ним до сих пор общаешься? У тебя гордости вообще не осталось?

Сашу удивило то, что бывший находил в ней остатки достоинства. Это чуточку польстило. И закололо под сердцем.

– Мы просто одногруппники и выбрали одно место для практики, – она старалась звучать невозмутимо, подражая Золотову. – Не делать же вид, что не знаем друг друга.

– А выглядит так, будто вы очень хорошо друг друга знаете.

Девушка перевела внимание на дорогу. Серый седан только что припарковался за три машины от входа. Золотов вылез из салона и сразу уперся в Сашу взглядом. Она на расстоянии четко почувствовала его напряжение. Паша вошел внутрь, а девушка осталась ждать однокурсника. Золотов быстро оказался рядом.

– Ты опять за старое? – усмехнулся, но как-то невесело.

Саша одарила его усталым взглядом. Надоело реагировать на подобные насмешки. Золотов снял ухмылку с лица и открыл ей дверь.

Сегодня Инга их разделила. Золотова прибрала к себе, а Сашу сослала к самой старшей коллеге помогать набирать текст на компьютере. Старушка так плохо видела, что даже четырнадцатый кегль читала под лупой, а монитор ее слепил полностью. Говорила она уже невнятно и постоянно запиналась, но сам текст Саше не отдавала. Вцепилась в него крепко и до самого обеда не отпускала. Старушку звали Анной Спартаковной, но за ее спиной Саша слышала от других сотрудников прозвище «Храповна», потому что старушка частенько на рабочем месте засыпала и просыпалась от собственного храпа. В общем, Саше пришлось с ней намучиться, поэтому в сторону то и дело смеющихся Золотова и Инги она смотрела завистливо.

Золотов подключил все свое обаяние. Ухаживал за куратором по мелочам, улыбался широко и сарказничал остроумно. Инга вся светилась рядом с ним, даже если пыталась делать вид, что строга и непреступна. В глазках пряталось увлечение, сексуальное и не только.

Иногда Саша поглядывала и на Пашу, наблюдала за развитием его ревности. Та уже клокотала в груди. Иногда вырывалась с кашлем, который парень запивал растворимым кофе. Внезапными волнами Сашу накрывала тоска. От того, что она оставалась в тени, никем не замечаемой. С Пашей они были близки два года, а он в ее сторону даже смотреть не хотел, словно жаждал забыть пережитый кошмар. Она для него совсем ничего не значила.

А для Золотова и подавно. Тот увлекся флиртом с новенькой пассией, делал это у Саши на глазах и отнюдь не испытывал мук совести. Хотя знал, что она к нему чувствует. С девушками в университете он так не делал. Просто сидел или ходил с ними рядом. Никогда не демонстрировал на публике свое вожделение к ним. Чмокал в щеки и держал за руки – максимум, что себе позволял. Флирта там тоже никакого не наблюдалось, все с первых дней выглядело так, будто отношения длятся давно. А с Ингой буквально распустил все перья, как жаждущий передать свои гены павлин.

– Теперь понимаю, откуда такие красивые руки, – Золотов схватил Ингину кисть, разглядывая окольцованные пальцы. – Игра на пианино развивает не только слух.

Девушка порозовела и растеклась в нежной улыбке, пожала плечами, но руку не убирала, пока парень сам ее не отпустил.

– Согласна, игра на пианино развивает усидчивость. Мама не позволяла мне встать, пока я не сыграю композицию без запинки.

– Меня отец так из бассейна не выпускал.

Они улыбнулись друг другу глазами. Саша закатила свои и отвела в сторону, бесясь и разрываясь внутри. Про себя размышляла уныло: «Может, она его, правда, зацепила. Когда-то ведь на февральской он остановился».