Пончик с гвоздями

– Ну так с Зудовой же! Она погибла очень странной смертью. Убил ее кто-то из присутствующих, это я точно знаю, потому что в доме у Агафьи стояли камеры. Присутствующие о них, конечно, знали, но постороннему это не было известно. А камера не засняла момент убийства Зудовой. И еще у нас с мужем возник вопрос – на какие средства проживала погибшая? У нее, конечно, был свой салон, но прибыли он не приносил, а ведь супруг Зудовой, я вам скажу, – дорогое удовольствие. Просто не могу понять, на кой черт она с ним жила. И еще – Зудова зачем-то приходила к Семизвонову. Он, кстати, сам не знал, что ей от него было нужно.

– А у вас откуда такие сведения?

– Так я же к нему и приходила, чтобы узнать! Ну, когда в первый раз приходила. А во второй, когда его убили-то, приходила спросить, чего это он возле нашей двери маячил, что выслушивал.

– И чего? – вклинился с вопросом внимательно слушавший ее парень в дубленке.

Клавдия Сидоровна увидела его внимательные глаза, и ей, пусть на миг, но показалось, что парни ее и не собираются забирать вовсе.

– Здесь отдельная история: Семен Семенович хотел, чтобы я с помощью своей дочери – вы же знаете, моя Анна у вас в милиции работает – какого-то его родственника из-под стражи освободила, хотя бы до суда. Как маленький, правда? Не соображал, что Аня к этому никакого отношения не имеет.

– Это он вам сам сказал?

– Нет же, его и не было дома вовсе, когда я приходила, это его жена мне объяснила. Я его тогда не дождалась, а потом его убили. Я мальчику помогала двери открыть, поднялась на восьмой этаж, а потом слышу – шум… Спустилась, смотрю – Семен Семенович застреленный лежит. Ну, я испугалась, конечно, и драпать оттуда. Думала, вы меня поймаете, ругать будете. В смысле, не поверите мне и посадите, – заискивающе улыбалась Клавдия Сидоровна.

Парни усмехнулись:

– Ну, так прямо и посадим! Вы припомните, пожалуйста, как выглядел преступник?

– Убийца Зудовой? Или Семизвонова? – уточнила Клавдия Сидоровна.

– Для начала Семизвонова.

– Так я не знаю. Ну, честное слово! Говорю же, не до того мне было. Я и Зудовой убийцу не видела, и прапорщика. У меня вообще все как в тумане было.

– Хотя бы припомните, во что он был одет.

– Да вы что, не понимаете русского языка? – начала злиться Клавдия. – Я очень хочу вам помочь! Очень! Даже вон тряпки уже к вам собрала, но не видела я вашего преступника! Не стану же я придумывать…

– Хорошо. А ничего странного вам Семизвонов не говорил? Имена, может, чьи-то называл… Нет?

Клавдия расстроилась всерьез. Вот, называется, частный сыскарь! Пришли настоящие следователи, а ей и помочь им нечем.

– Ой, ребятки, не называл он имен. Он со мной и вовсе-то говорил только из-за брата.

– Ну что же, спасибо и за то, – поднялись парни.

– А вы что, меня брать не будете? – не поверила Клавдия.

Парни весело рассмеялись, и от их смеха растаяли последние ее страхи.

– Ребята, я к вам вот еще зачем хотела обратиться. Свекровь у меня, бабушка такая, поехала к знакомому в гости, в деревню, а сегодня ночью звонила, сказала, что плохо ей там. И вот мне кажется, похитили ее. Вот чует мое сердце! Вы объявите розыск, а?

– Эх! Вам повезло, – оскалил белоснежные зубы парень в куртке. – Вот мою тещу никто не собирается похищать. И где, спрашивается, справедливость? А вы, женщина, не беспокойтесь, приходите завтра и приносите фотографию своей гулены. Хотя… Может, она свою личную жизнь устраивает? Имеет право, между прочим. Кстати, если что-то вас встревожит, вот вам мой телефон. Или в «ноль-два» звоните.

Парень быстро написал номерок, и они с коллегой шумно удалились.

– Ну вот, – с облегчением вздохнула Клавдия Сидоровна, – теперь и поспать можно.

Она с легкостью пнула приготовленную сумку и завалилась в кровать, чтобы наконец выспаться после тяжелой ночи. А фотографию свекрови она обязательно завтра оттащит в отделение. Или лучше даже сегодня. Только когда выспится.

Акакий Игоревич слушал храп утомленной жены и терзался совестью. Совсем недавно они вместе с Клавой так замечательно, по-настоящему раскрыли серьезное убийство, спасли, можно сказать, жизнь Агафье Эдуардовне, а теперь эта Агафья обвиняет его же Клавдию черт знает в чем. Да чего там, в первый момент и сам Акакий решил, что супруга приложила свою нелегкую руку к его бывшей возлюбленной. Теперь-то, конечно, он понимает, что жена тут ни при чем. А кто?

Опять Акакия мучил вопрос – на что жила Мария Зудова? И ведь прапорщик, если верить Клавиным словам, не по средствам существовал. Почему, интересно, все умеют устроиться в жизни, а он, Акакий, неглупый вроде мужик, никак не научится, ну хоть… воровать, что ли? Тьфу ты, черт, куда занесло! Нет, сейчас надо не так думать. И чего им не хватает, всяким Семизвоновым? Ведь знают, до чего воровство может довести! А может, у них с Зудовой был какой-то тайный союз? Нет, ни фига не срастается! Клава говорила, что дочка Семена Семеновича слышала, что тот и сам не мог понять, чего Марианне нужно было.