Пончик с гвоздями

– Катерина Михайловна, бросьте немедленно путать мне шерсть, Кака потом ни за что не распутает! Давайте немедленно возьмите мою косметичку и усаживайтесь рисовать лицо – мы едем в ночной клуб. Кака, у тебя еще остались деньги, Данил давал?

Кака зашлепал ртом и захлопал себя по пустым карманам.

– Понятно, опять я должна последние копейки из кошелька доставать, – буркнула Клавдия, вспомнив, что деньги Даня передал в руки ей самой. – Кака, ты наденешь свою тройку…

– Клавочка…

– Не перебивай! Я знаю, что она уже не новая, но, Кака, я тебе вот что скажу: двенадцать лет для костюма – не возраст. И потом, извини, но в том свитерке, что ты заставил меня купить у нашей соседки, у тебя внешность северного отшельника. А мы едем в ночной клуб!

Акакий не перечил, он готов был сейчас нацепить что угодно, лишь бы снова туда, где цепочки огней, где фонтаны музыки, где заповедник красивых девушек.

– Кака, я тебя сразу предупреждаю – от меня ни на шаг! – на всякий случай грозно рыкнула Клавдия, видя, что на лице мужа блуждает блаженная улыбка.

Собирались они недолго. Даже Катерина Михайловна. Напрочь забыв про печаль, она быстренько разукрасила себе лицо, напялила какую-то блестящую хламиду и теперь поторапливала невестку. В ее голос опять вернулись капризные нотки, и женщина не переставая канючила:

– Я не хочу ехать на троллейбусе, пусть Кака вызовет такси. Это просто издевательство, у меня испортится прическа. Клавдия, немедленно вызови такси.

– Сейчас Кака возьмет машину и довезет нас, он же не будет сегодня пить, – мило улыбнулась Клавдия.

У Акакия Игоревича, похоже, были несколько иные планы, потому что он тоже подвывал в тон матери:

– Клавочка, ну зачем гонять «Волгу», давай и правда вызовем такси.

– Или ты везешь нас на «Волге», или мы отправимся без тебя, – категорично заявила супруга. И Акакий Игоревич потрусил в гараж. Не оставаться же дома из-за такой безделицы.

В клуб «Ночной павлин» Распузоны заявились в самое время. Конечно, еще рано было для стриптиза, но еще бы чуть-чуть, и им бы не досталось мест. Акакий Игоревич вел себя здесь совершенно по-свойски.

– Голубчик, а принеси-ка нам по шашлычку и по салатику с кальмарами. А еще устрицы… Да, устриц обязательно! Потом еще водочки грамм… – щелкнул он пальцами официанту.

– Не слушайте его, – невежливо вклинилась в разговор Клавдия. – Всем по салатику, бутылочку винца на ваш вкус для дам и… и фрукты.

– А горячее? – жарко зашептал Акакий в ухо жене.

– Дома я тебе пельмени отварю, – отпихнула его плечом Клавдия и нежно улыбнулась молоденькому официанту. – А на горячее кофе, пожалуйста.

Пока ждали заказ, можно было оглядеться.

– Клава, а с какой такой радости ты нас сюда привела? Я тебе честно скажу, порядочная девушка… – начала вовсю стрелять глазами по сторонам Катерина Михайловна.

– Ах, мама, оставьте! Мы сейчас здесь только потому, что когда-то вы умудрились встретиться здесь со своим Кириллом. Кто знает, может, он завсегдатай этого борделя, а мне бы очень хотелось с ним побеседовать. Так что вы, мама, зря времени не теряйте, приглядывайтесь, может, и мелькнет где забрало вашего рыцаря.

Катерина Михайловна поправила чуть растрепавшийся пушок на голове и приладила на нос очки.

Время шло, уже принесли заказ, Акакий даже управился и со своей тарелкой, и с блюдом матери, а никого интересного Катерине Михайловне углядеть не удавалось. Здесь, конечно, не было Кирилла, и даже никого другого, кто был бы достоин ее внимания. Так, зеленая молодежь. Правда, сидела в углу парочка мужчин лет сорока, но те были какие-то очень уж угрюмые, с ними совсем не хотелось общаться. Настроение женщины медленно падало.

Зато Акакий вертел головой, как сова, на сто восемьдесят градусов. Такого обилия прелестных девушек ему еще не приходилось наблюдать безнаказанно. И, главное, Клавдия совсем забыла про него. Она все глазела в одну сторону и пыталась спрятаться за тонкий стаканчик.

– Кака, приглядись повнимательнее, ты эту девушку никогда не видел? – прошептала она наконец, указывая мужу на стройную рыжеволосую красавицу, одетую в узкие кожаные брючки и белоснежную блузку, расстегнутую до пупа.

– Артистка, что ль, какая?

– Кака, вспомни! Ты должен был ее видеть!

– Нет, ну, Клавочка… да разве такая станет со мной встречаться! – пожал плечами Акакий Игоревич и налил себе дамского винца.

Жена, не отрываясь, наблюдала за девицей, и даже руки у нее дрожали от напряжения. Эту Клавдию никогда не поймешь. И чего уставилась? Вот ему, Акакию, например, больше по душе вон та, светленькая, в коротенькой юбочке. Нет, юбочка действительно коротенькая, а девчонка еще так наклоняется… Ах, шалунья!

– Ты куда пялишься? – последовал резкий тычок со стороны жены. – Я тебе кого показываю! Ты что, так и не допетрил? Это же Лера! Та самая странная горничная, помнишь, которая нашего Жорку в телевизор отправила.

– Так я же не был тогда с вами, когда вы с ней разговаривали, – обиженно надулся муж. Тычок оказался слишком сильным.

– Ой-ой, с кем приходится работать! Да она же работала у Агафьи в Новый год. Неужели не помнишь?