Понедельник – день тяжелый

Из меня словно выпустили весь воздух. Фу-ух… Я прислонилась к холодной стене. Сразу вспомнилась мимолетная мысль уйти из «Ориона». А что, квест «на выходных расстаться с парнем» практически выполнен; в начале недели еще уволиться с работы, и новая жизнь — прямо с понедельника — точно обеспечена!

— Артем, ну говорила же, я правда не справлюсь… Ты же видел, как я…

— Почему это не справишься? Справишься. Я тебе помогу.

Я от неожиданности чуть не выпалила детский вопрос: «честно-пречестно?!» Обычно ведущий прикрепляет меня в пару то к одному, то к другому архитектору проекта, будто… пятое колесо к телеге. Ну ладно, как чернорабочую. И потом попросту не обращает внимания, решая и контролируя дальнейшее не со мной и не меня.

Похоже, Артем прочел всё на моей физиономии, потому что заявил: мол, он полагал, мне будет слишком неудобно работать с бывшим сокурсником в роли начальника.

Я глядела на него с легкой оторопью.

— А-а-а, так ты всё это время пытался быть тактичным?! — Стоило бы припомнить Черкасову все проявления его «тактичности», но в этом случае мы проторчим на лестничной площадке как раз до полуночи. — Ты уж тогда как-то полегче давай! Не всем же по силам вынести такую… плотную заботу!

Черкасов хмыкнул — почти смущенно.

— Что, сильно достаю? Это ж я любя…

— Ага, кого люблю, того и бью!

— Просто я знаю твой потенциал и… — Вновь почесал нос. — Ну, это я уже говорил, ни к чему повторяться. В общем, с завтрашнего дня работаем вместе. Нет, ты — работаешь, а я на подхвате. Что так смотришь? Ругаться и возражать мне ты умеешь, это мы уже выяснили, так что сработаемся.

Я продолжала безмолвно таращиться на него. Мне так редко предлагают какую-нибудь помощь и поддержку — обычно традиционно ждут этого с моей стороны — что и не знаешь, как реагировать! А представить Черкасова «на подхвате» хоть у кого из нашего бюро уж точно выше моих сил. Ситуация немыслимая, волнующая и… притягивающая. Впрочем, сам ведущий, похоже, ничего особенного в ней не видел, обронил: «Ну всё, до завтра», — и направился к лифту.

Похоже, понедельник вновь обещает быть тяжелым…

Но интересным.

Я очнулась.

— Угу, пока, — зашарила в сумке в поисках ключей. Уже нажавший кнопку лифта Черкасов сказал:

— А, да! — И пошел обратно так целеустремленно, что я даже машинально огляделась, соображая, что он вдруг забыл.

Оказывается, меня.

— И-и-и… что это такое сейчас было? — еле вымолвила я, когда наконец-то смогла нормально дышать. Соображала, правда, все равно не очень, поскольку сама намертво вцепилась в отвороты черкасовской куртки. Очень надеюсь, исходя из побуждения «не отпущу, пока не получу внятные объяснения!», а не потому что отпускать не хочется.

— Давно собирался…

— …да всё как-то подзабывал? — вопросила я скептически. Хотя подобные интонации удаются с трудом, когда тебя прижимают к твоей родной двери, губы горят от долгого поцелуя, а Артемовы глаза так близко. Представилось вдруг, как ведущий архитектор вместо традиционного «Самохина, сделай, Самохина, а где, Самохина, просчитай» — вдруг вспоминает: а, Самохина, меня поцелуй!

И я неизбежно захихикала.

— Буду считать, что это ты так радуешься, а не надо мной потешаешься! — сурово заявил Артем.

— Я совме… щаю!

— Самохина, если ты сейчас же не прекратишь хихикать, буду целовать, пока не перестанешь!

Нашел, чем напугать! Но едва Черкасов приступил к исполнению угрозы, я поспешно прикрыла свой рот ладонью и сказала в эту ладонь:

— Слова!

— М-м-м?

— Мне нужны слова!

— Какие слова?

— Желательно русские. Хотя инглиш элементэри тоже сойдет. С какой стати, почему… — Догадалась. — А-а-а! Я сказала, что разбежалась со своим парнем, и ты решил: «зеленый свет»?

— Какой свет? — Похоже, и Черкасов сейчас не слишком-то соображал.

— Этот свет! — свирепо сказала я. — Говори давай!

— Уфф, — Артем наконец отлип от меня и прислонился к стене рядом. — Прямо как на допросе! Ты еще мне лампу в глаза направь! И ногти маникюрными щипчиками вырви!

— Какой ты затейник, однако; ласку еще надо заслужить!

Черкасов заржал — так громко, что я испуганно закрыла рот уже ему: сейчас все соседи сбегутся, они у нас активные; удивительно, что еще не вылезли выяснять, кто тут в подъезде болтает ранней ночью. Или притаились за дверями, подслушивают и в глазок подглядывают? Артем убрал и сжал мою ладонь, сказал с досадой:

— И чего зря болтать, и так ведь все ясно!

— Мне — нет!

Черкасов длинно вздохнул и уставился в потолок.

— Так ты же с самого начала без умолку про своего… трындела: Стас туда, Стас сюда, Стас сказал… Куда там втиснешься? Хорошо, в понедельник напилась и проболталась, как у вас всё… «распрекрасно».

— Артем, — спросила я со сладким замиранием сердца: ну кому такое не понравится? — Ты, может, в меня еще в институте влюбился?

Но полнейший не-романтик Черкасов глядел озадаченно.

— Что-то не припоминаю такого… От твоих проектов реально тащился, да. Может, что и намечалось, но тут к тебе Ищенко приклеился… Вертихвостка ты! — сердито резюмировал он. — Бросай ты этого своего… таракана, а? Хочешь, я еще раз ту свою «рекламную речёвку» зачитаю?

— Лучше поцелуй!